Бармен нажал невидимую кнопку под стойкой, и вход в бар перекрыла ржавая скрипучая дверь. Потом он, косо поглядывая на Эда, вручил ему стакан с такой же черно-зеленой субстанцией под белой шапкой пены и тарелку с щупальцами под соусом.

Стефан все выпил и съел и тоже явно почувствовал себя лучше.

– Этот сын камбалы и кашалота сказал, что ты любовник нашей девочки? – прямо спросил осьминог, когда Стеф наелся.

Капитан поперхнулся, бросил на Эдгара строгий взгляд, но тот совершенно не впечатлился:

– Я все рассказал и тебе советую. Кажется, Яна пропала.

Стефан неохотно подтвердил слова друга, но настаивал на том, что Яна его невеста. Осьминог отмахнулся:

– Меня ваши человеческие условности не беспокоят. Можешь доказать, что ты близок Яне?

Стефан молча показал фотографию в коммуникаторе. Эд промолчал. Обычно фото в коммуникаторе не доказательство, но у осьминогов иное зрение. Они прекрасно видят врезки, фотошоп и прочие ухищрения, сделанные человеком. Так что симбионту хватило одного взгляда, чтобы убедиться, что это не картинка с приклеенным лицом Яны и не врезка в мирный фон. Просто щелчок на комм в уютной, почти домашней обстановке.

– Что вы знаете о нашей девочке? – бармен наполнил три бокала чем-то сиреневым, взял свой и вышел из-за стойки, взмахом руки приглашая друзей присоединиться.

– Э-э-э-э, ты не боишься любопытных глаз и ушей? – уточнил Эдгар.

– Это мой бар, – фыркнул осьминог и щелкнул брелоком ключей. Вокруг стола ощутимо сгустилось невидимое поле. – А то, что я решил посидеть в одиночестве с какими-то мужиками, никого не удивит. Сид любит иногда поболтать за стаканчиком с перелетными бродягами, компенсирует себе невозможность улететь отсюда.

Капитаны слушали молча. На Мэджике и не такое можно было увидеть. Подумаешь, сухопутный осьминог взял в симбионты бармена, нечасто, но и не такое случается.

– А теперь к делу, – подобрался инопланетник, – рассказывайте, кто вы такие, иначе я вам ничего про Яну не расскажу.

Стефан пожал плечами и коротко выдал свою биографию.

– А ты?

– Почти то же самое, только на третьем курсе летки подрался с мажором, влетел в историю и вынужден был уйти. Папаша сыночка подсуетился, и меня никуда не брали. Висеть на спине у Стефа не вариант, так что я прибился к добрым парням на кораблях-невидимках и вот уже десять лет таскаю всякую ерунду за полгалактики.

– А теперь правду! – осьминог что-то сделал, и поле вдруг навалилось на плечи пудовой тяжестью.

– А тебе так нужна правда? – усмехнулся Эдгар, хотя усмешка вышла кривая – неведомое ему поле давило так, что казалось, вот-вот кровь пойдет из ушей!

– Поверь, мальчишка, если мне не понравятся твои слова, ты выйдешь отсюда в виде фарша для кормления диких выяков. Это Мэджик.

Эдгар глубоко вздохнул, на миг закрыл глаза и четко произнес:

– Агент икс восемь ноль три зет. Космическая разведка мира Арк-Артур.

Давление тотчас пропало, а бармен хмыкнул и схватил одно из щупалец:

– Ты проиграл!

– Да уж, – буркнул осьминог. Потом снова собрался: – Арк-Артур? Мирок, слегка застрявший в средневековье?

Эд и Стеф одновременно поморщились.

– Ты тоже оттуда? – сразу сообразил зейдисянин. – Ну так рассказывайте, откуда вы вообще друг друга знаете?

Капитаны вздохнули, переглянулись и коротко рассказали про монастырь, подкидышей и дружбу с пеленок. Осьминог во время их рассказа активно перебирал щупальцами, а потом заявил:

– Не может быть!

Сид поднял ладонь:

– Спорим, может? Вот увидишь, я прав!

Щупальце неохотно стукнуло бармена по ладони.

– Ладно, парни, пока мы толковали, я отправил сигнал нашим. Они проверили. Ярданы на станции нет.