Кто-то возмущался недостаточно зрелищной казнью, кто-то, напротив, утверждал, что именно так и выглядит правосудие — бесстрастный белый огонь, очищающий душу приговорённого. К одной из статей прилагался портрет Александра Корра.

— Ну вот, теперь заведу на тебя папку с делом, — пообещала я портрету, доставая ножницы.

Это была, конечно, игра, но я привыкла играть. Что ещё мне оставалось, если я не могла убежать ни от Золотой Гильдии, ни от инквизитора, ни от самой себя?

Вечером третьего дня в дверь настойчиво постучали, и я вздрогнула. У Нальси не бывало гостей. Кто бы это мог быть? Соседи? Я осторожно отодвинула засов, и мне под ноги упал конверт.

Ни имени, ни адреса. Выглянув, я посмотрела на пустую улицу, а после вернулась за стол к зажжённому светильнику и вскрыла послание. В моих руках оказался квадратик мелованной бумаги с серебряным знаком Инквизиции в правом верхнем углу. Через мгновение начали проявляться аккуратно выведенные острым пером слова.

«Академия, у входа на факультет Колдовства, завтра в полдень. А.К.»