– Замечательно. Рада, что мы всё прояснили, – достаю учебник из рюкзака и открываю трясущимися пальцами нужную страницу.

Весь оставшийся путь до университета читаю, повторяя домашнее задание. Хотя читаю – это, конечно, громко сказано. Шрифт то и дело расплывается, а смысл предложений до меня, увы, не доходит…

26. Глава 25

Богдан

Как там говорят, Бог любит Троицу?

Загадаевская заноза трижды дала мне от ворот поворот. Где, блин, это ваще видано? За всю мою практику, начиная с бурного пубертата, такого не случалось. Нонсенс, твою налево.

Чувствовать себя отверженным – такое себе ощущение. Особенно, когда понимаешь, что с тобой всё порядке. Ну там внешне и вообще.

Как и в предыдущий раз, после поездки в Загадаево, я прошёл все те стадии, что приходят по очереди: злость, досада, обида, принятие. Следующей фазой, по идее, должно было выступить безразличие к происходящему. Да только о каком на фиг равнодушии может идти речь, если и днём, и ночью я постоянно думаю о ней. Ещё и обстоятельства.

Во-первых, Олю в универ и обратно на протяжении десяти дней возит Разумовский. (Да, с моей подачи отрабатывает свой косяк, но кто ж об этом знает?) Слухами земля, как говорится, полнится, и вот уже все вокруг шепчутся о том, что эти двое, вроде как, мутят.

Ладно, Разумовский... Я-то в курсе ситуации. Бесит меня другое. В течение месяца подкатывать к Оле пытаются все, кому не лень. Начиная от полузащитника моей команды и заканчивая её однокурсником Антоном (погоняло я дал ему в рифму).

Последний раздражает меня просто по максимуму, потому что всюду таскается за Мироновой. Прилип, как банный лист. Не оторвать! Тень грёбаная!

Вот и сейчас, стоит только Оле засветиться на горизонте, этот дико раздражающий меня тип появляется тут как тут. Одет, словно африканский попугай: зелёные брюки, оранжевая рубашка, коричневая а-ля кожанка. Очёчки, прича на башке зализана гелем.

Тьфу ты!

– Богданыч, у тебя такое выражение лица… – посмеивается Лёха, хлопая меня по плечу.

– Аж воротит от него, – признаюсь я честно, глядя на то, как этот полудурок помогает девчонке дотащить до корпуса большой пакет.

– Ревность, брат?

– Ты его видел? – фыркаю насмешливо.

– И тем не менее, он с ней рядом идёт, не ты, – подмечает язвительно.

Правдоруб херов. Мог бы и промолчать!

– Привет, парни.

Прямо перед моим носом возникают затянутые в сетку тощие копыта Разумовской.

– Эльчик, юбку надеть забыла? – подстёбывает её Галдин.

– Очень смешно, – цокает языком Элина. – Не оставишь нас на пару минут? Мне надо пощебетать с Богданом.

– Само собой, – Галдин понимающе ухмыляется и уходит.

– Под козырёк отойдём? – она недовольно косится на серое небо, затянутое тучами.

Да. В последнее время погода действительно не радует. Похолодало. Зачастили дожди, но мне в принципе плевать. На душе такое же стрёмное состояние.

– Не сахарная, не растаешь, – встаю, выпрямляясь во весь рост.

– У меня укладка и макияж. Я не хочу мокнуть! – разворачивается и, виляя задницей, шагает по направлению к зданию.

Вздыхаю. Иду туда же, хотя желания с ней беседовать у меня абсолютно нет.

Останавливаемся под козырьком. Она перекидывает волосы через плечо и поджимает губы, хмуро на меня взирая из-под ресниц.

– Куда пропал? – предъявляет, поправляя стильную, укороченную куртку.

– Работаю, Эль.

– Постоянно? – сверлит меня испытующим взглядом.

– Да.

– Ну враньё же! – восклицает возмущённо. – Поехать к Шустову на день рождения возможность нашёл.

Уже передали. Да и ладно.

– Отлично провёл там время?

– Неплохо, – выдаю, как есть, и она кивает.