По-хорошему, все эти высокопарные слова нам должен говорить наставник, но господин Окландер почти не выходил из своей каюты. В те редкие минуты, когда мы его видели, мужчина выглядел точно так же, как и при первой встрече: взъерошенный, заплывший и с запахом перегара изо рта. Так что мы, молодые выпускники, в прямом смысле отвечали за свои жизни и за корабль.

На третий день полёта найти кого-то на своих местах было задачей не из простых. Капитан Вирон с Кайрой почти всё время пропадали в каюте, громко изучая особенности друг друга. Тея иногда подходила к монитору связи, чтобы передать метрики корабля, и всё ждала, когда же мы попадём в зону тишины и от неё не будет толку.

Зона Тишины – точка полёта, где бесполезно слать сигналы на Землю или на другую планету. Корабль настолько далеко от цивилизации, что быстро прийти на помощь невозможно. Если что-то случится, оставалось уповать на корабли поблизости. Но космос слишком велик, чтобы капитаны двух кораблей могли помахать друг другу ладошками из иллюминатора.

Как нашему грузовику удастся за десять дней оказаться в другой системе? Всё дело в Хайко – хитрых порталах между планетарными системами. Они представляют из себя небольшие, искусственно созданные кротовые норы, которые позволяют кораблям преодолевать фантастические расстояния за короткий срок. Буквально за пару часов прохождения портала, корабль оказывается за многие световые года от родного дома, в совершенно другом мире. Для молодых пилотов, вроде нас, это пока настоящая романтика – оказаться от дома так далеко, что родные с Земли даже в телескоп нас не увидят.

К пятому дню полёта на мостике стало совсем тихо. Единственные члены команды, кому приходилось работать – я и Лиар. Он несколько раз в сутки перезапускал систему жизнеобеспечения, потому что она в какой-то момент отказывалась исправно работать, а я только и успевала менять выходящие из строя датчики двигателя. Там, во чреве огромного грузового двигателя, среди километров проводов и сложных систем, что-то постоянно коротило. Но посреди полёта лезть в адский котёл не решится даже самый опытный техник. Так что я исправно меняла датчики, коих на борту оказалось великое множество.

– Лиар, системы! – крикнула я, стоя у небольшой панели посреди обшарпанного коридора.

Системы жизнеобеспечения опять сбоили и звать пухляша почти вошло в привычку. Инженер, глубоко зевая, вывалился из своей каюты и, не произнеся ни слова, пошёл перезапускать проклятые агрегаты.

Через минуту из каюты вышла Тея, кутаясь в потрёпанный корабельный плед:

– А можно кричать чуть-чуть потише? – недовольно произнесла она.

Я кивнула:

– Можно. Но если Лиар не услышит, то через пять часов мы задохнёмся.

Тея махнула рукой и исчезла за дверью.

Хорошо быть связистом в Зоне Тишины – дрыхни себе несколько суток, пока не запищат приборы. Ещё лучше им быть, когда корабль проходит портал. Несколько часов полёта вообще никто из команды ни на что повлиять не может. В это время мы, по сути, нигде. Связь и навигация не работают вообще. Мы несёмся в норе через пространство и даже мощные двигатели корабля бесполезны.

– Готово! – послышался сонный голос Лиара.

Красные кнопки системы жизнеобеспечения снова стали зелёными. Что ж, ура, мы пока не задохнёмся!

До конца дежурства оставалось два бесконечно долгих часа. Совсем скоро меня сменит Кайра и я с огромным наслаждением завалюсь в кроватку и просплю всё на свете, даже завтрак.

Мысли о скором сне нарушил неприятный рывок и последовавшая за ним вибрация. Железное нутро затряслось, пол начал убегать из-под ног. Такое бывает, если корабль начинает экстренно тормозить. Но на мостике никого не было, значит вручную грузовик затормозить не могли. Второй вариант: сработала автоматика перед порталом. Прежде чем влететь в неизвестность под названием «кротовая нора», корабли снижают скорость до минимума. Но до портала ещё пару дней пути.