Моя же задача как раз заключается в том, чтобы продолжать изображать из себя круглую идиотку. Дабы у Матвея не возникло ни единого сомнения в том, что я ему доверяю.

А посему я вымучиваю вздох, преисполненный паскудной тоской, и приподнимаюсь с кровати, намереваясь как следует... выпроводить его отсюда.

— Ну тогда, конечно. Поезжай, а я пока вздремну.

Совсем некстати я рукой задеваю ненадежный узелок на поясе халата и он развязывается, чуть обнажая бедра и ложбинку груди.

Матвей подвисает на долю секунды. Хищным взглядом блуждает по моему телу, до тех пор пока я не соображаю, в чем дело.

Резко поправляю на себе халат. Тогда Матвей делает выпад и хватает меня за руку. Притягивает с силой к себе.

— Эй, ты чего? — понимаю вдруг, что попала в ловушку.

Матвей помалкивает. Просто смотрит на меня. Секунду, другую, третью. И с каждой последующей секундой его глаза становятся все темнее и темнее. Руки все более хваткими и развязными.

— Какая же ты красивая у меня, — в попытке заморочить мне голову произносит он томным голосом и по-хозяйски устраивает обе ладони на моих ягодицах.

"Полундра!" — сознание подает сигнал тревоги.

— Матвей, сейчас не... — не удается договорить, Лукьянов подается лицом вперед и вмиг накрывает своим ртом мои губы.

Он сминает их, несмотря на то что я пытаюсь увернуться. Рефлекторно я упираю ладони в его твердую грудь, тщетно пытаюсь оттолкнуть от себя.

Знала же, что когда-нибудь он полезет на меня. Морально даже готовила себя к этому. Но нет. Не могу я целоваться с ним! Вот хоть убейте! Хуже испытания не придумаешь!

А Лукьянов уже фиксирует мое лицо ладонями и, кажется, забывается напрочь.

— Я хочу тебя... хочу, малышка, ты даже не представляешь насколько сильно, — с хрипотцой произносит он в мой рот, и я едва сдерживаю себя, чтобы не зарядить ему коленом между ног.

Убить его готова! Придушить голыми руками! Сорвать весь план, чтобы у него даже мыслей возникало, что между нами еще что-то может быть.

— А как же отец с газонокосилкой? Тебя ведь ждут...

— Подождут, никуда они не денутся, — снова впивается в мои плотно сжатые губы и бесцеремонно просовывает одну руку под халат, под которым на мне ничего нет.

Он скользит по бедру, собственнически сжимает ладонью. Вонзается пальцами в плоть и давит с силой до тех пор, пока тишину не разрезает мой болезненный хрип.

Пульс тем временем существенно ускоряется, а само сердце поднимается к глотке, грозясь выпрыгнуть к чертовой матери.

— Нет... нет, Матвей, я не могу... не сейчас, — задыхаюсь я в преддверии панической атаки, стискиваю кулаки до боли, чувствуя, как меня до краев переполняет брезгливость, и как сильно он возбужден.

— Да перестань... все ты можешь, — шепчет заговорщически, уже лаская шею и двигая меня по направлению к кровати. — Я быстро.

Хм...

В его скорострельности я нисколько не сомневаюсь, тем не менее это выше моих сил.

Никакое возмездие не стоит того ада, на который я обреку себя, если позволю ему воспользоваться мной и моим телом после всего того, что он натворил.

Я не стану падать так низко!

— Девочка моя, ты такая сладкая, м-м-м... и вся моя... только моя.

Матвею практически удается оттеснить меня к кровати. Еще один малюсенький шаг — и он завалит меня на матрас, и тогда я уже не смогу в полной мере сопротивляться. Мне придется выдать себя. Иначе никак.

А-а-а! Как же бесит! И зачем я только вписалась под этим!

В последнюю секунду я применяю всю свою силу и с глухим рыком буквально отталкиваю его от себя.

— Нет! Я же сказала, что не хочу! Не хо-чу! Что непонятного? — повышаю голос до срывающегося крика, с резкостью задергивая полы халата. — Лучше не трать время, а поезжай к отцу!