— Кричи, — разрешил Эйдан, приближаясь к ней с бешеным огнем в глазах.

И Амелия поняла, что ему не только безразлично, станет ли она кричать или сопротивляться, но и нравится эта идея.

— Не н-надо… — голос упал до шепота.

Она попыталась убежать. Возможно, если удастся спрятаться, наутро Эйдан проспится, и все будет хорошо… Из дома бежать некуда, но особняк большой. Комнатка под лестницей или сторожка в саду…

Но она не добежала и до двери. Боевой маг сбил ее с ног порывом им же созданного ветра. Амелия упала.

Эйдан больно схватил ее за запястья и потащил к постели.

Никогда, никогда она не сопротивлялась, но сейчас, толком не отдавая себе отчета в действиях, решила бороться до последнего. Мэл укусила его за удерживающую ее руку, получила увесистую оплеуху. Снова чуть не потеряла сознание, попыталась лягнуть обидчика, получила пинок в лодыжку.

Уже не просто обидные пощечины, это были настоящие удары. Рот наполнился кровью. Сознание ускользало. Она лишь на мгновение полностью пришла в себя от новой боли — что-то впивалось в запястье: Эйдан привязывал ее руки к изголовью кровати. Чем? Кажется, собственным кожаным шнурком для волос.

— Пусти! — взвыла Мэл и снова получила удар по лицу, после которого свет померк надолго.

***

Она не могла встать с постели. Поташнивало, все тело болело, во рту чувствовался привкус крови. Ей давно освободили руки, но те, будучи долго связанными, настолько затекли, что Мэл почти их не чувствовала.

Рядом шуршали одеждой.

Сделав над собой усилие, она повернула голову — Эйдан. Муж одевался в свежее, пританцовывал и что-то весело насвистывал себе под нос. Как ни в чем не бывало! Будто избивать, связывать и насиловать жену для него в порядке вещей.

— Ты подлец, — прошептала Мэл, с трудом разлепив слипшиеся от крови разбитые губы.

Эйдан крутанулся на пятках, одарил супругу оценивающим взглядом и… улыбнулся! Широко и открыто. По-настоящему счастливо, как не улыбался со дня их свадьбы.

Ему же понравилось, с ужасом поняла Амелия. Вот чего ему не хватало в их интимной жизни — крови и насилия. Ему не нужна была игривая кошка, какой Мэл советовала стать в постели Элиза, Эйдан нуждался диаметрально в другом — в обездвиженной жертве.

— До вечера, любимая! — Муж сыто улыбнулся, шагнул к постели и запечатлел на израненных губах Мэл быстрый влажный поцелуй. — Жду не дождусь повторения!

Весело подмигнул и скрылся за дверью.

Она не смогла с собой совладать. Перекатилась набок, и ее вырвало прямо на пол спальни.

Настоящее время

Монтегрейн-Парк

Лжедворецкий, кем бы он ни был на самом деле, продолжал гнуть спину и лебезить. Мэл скупо улыбалась в ответ и больше молчала, лишь время от времени выдавая многозначительные «М-м-м…» или «Хм-м».

Вчера в присутствии этого человека ей было неловко, сегодня же, узнав о том, что он являлся кем угодно, только не дворецким, она испытывала лишь напряжение.

Сперва очень хотелось уличить его и новоиспеченного супруга во лжи, но, когда эмоции поутихли, Амелия поняла всю глупость подобного поступка. Их поженили насильно, а Монтегрейн не был дураком, чтобы не догадаться о том, что ей велели за ним шпионить. Так что вполне естественно, что он перестраховался и подослал шпиона и к ней.

Выбранная шпионом линия поведения — другой вопрос. Но что есть, то есть.

Поэтому она ходила за «дворецким» по дому, больше слушая и ничего не спрашивая. А спросить на самом деле хотелось. Например, о том, почему в особняке так мало слуг и почему все они, не считая самого Дрейдена (который, в общем-то, был не в счет, так как только притворялся прислугой), были похожи между собой.