– Баб Дусь, – усмехаюсь. – Сама как?

– Как? Жива пока, ток на покой уже пора, а все никак, видимо, не закончила свои дела тут еще, – причитает, суетится. – Вон, молока принесла мне Манька ранним утром, – ставит передо мной банку. – Пей давай. Сейчас пирог достану. Вчера напекла, как знала, что прикатишь, – скрылась в сенях. Но быстро вернулась со свертком в руках. – Держи, – и садится напротив.

Руками подперла голову и смотрит на меня.

– Чего? – ловлю ее внимательный взгляд старых, почти выцветших глаз.

– Что-то не то с тобой… – задумчиво.

– Все так, – отпиваю молоко из банки, закусывая пирогом.

Бабка печет лучшие пироги. Детством пахнет.

– Не то, – качает головой. – Чует сердце мое.

– Баб Дусь, ну чего хоть выдумываешь? Я всегда такой, – хмурюсь.

Вот старая, в душу же залезет взглядом своим.

– Глупый, – усмехается. – Девка в твоей голове сидит. И ты боишься этого. Большой детина, а боишься. Дожила я таки до этих дней, – смеется. Как безумная.

– Ты кукухой тронулась, старая?

– Ладно, – отмахивается. – Не рассказывай мне тут, – пальцем грозит. – Бедовая, да? Тебе только такая и нужна. Чтобы под стать тебе.

– Бабка, отвали, ей-богу, – злюсь.

– Я тебя метлой отхожу, сам же знаешь, что могу, – вскинулась на меня. – Осядь уже. Деток пора тебе. А не вот это все.

– Это работа, – огрызаюсь.

– Работа? – хмурится. – Что же это за работа такая? От тебя смертью веет. И ты знаешь, о чем я. Она с тобой ходит рядом. А ты слушать меня не хочешь. Она рядом, слышишь? Смердит же, – нос свой морщит.

– Не выдумывай, – отставляю банку.

– Я слышу. Все, уходи, – указывает пальцем на дверь.

И так всегда. Придешь проведать старуху, а она выгоняет.

– И смотри за ней, – крикнула вдогонку, когда вышел из избы.

Смотрю… старая. Все видит, ведьма.

Пес за мной не пошел. Хозяйка не велела.

Так и возвращаюсь один. А в доме тишина. Генератор тарахтит. Снимаю куртку, тепло. На кухне посуда немытая в раковине. Вот же зараза. В ванной стоит влажность. Значит, все же мылась. Мозг упорно подсовывает картинки того момента, когда пришлось приводить ее в чувства под душем в мотеле.

Тряхнул головой.

В гостиной нет никого.

Бл@ть.

Поднимаюсь на второй. Но и там…

Остается только одно место, где она может быть, и мне это пи@дец как не нравится. Внутри все сжимается. А когда открываю дверь и вижу ее, хочется убить…

Прохожу в комнату. Девчонка лежит на кровати. Ресницы трепещут. Дышит тяжело… кошмары?

Оглядываюсь. Фотки на полке… на столе. Точно помню, что дверь была заперта… так какого лешего она сюда попала?

Наблюдаю за ней. Стою рядом, а самого ведет. Приседаю. Волосы ее влажные разметались по подушке. Руки зудят, как хочется поправить. Но сжав челюсть, держу себя в руках.

Сука, знал, что не надо мне браться за это дело. Как только фото ее увидел. Но решил доказать себе обратное. Профессионализм… сука. И приказ.

Склоняюсь над ней, вдыхаю запах. Гель мой, но его перекрывает запах ее кожи. В тачке одной с ней находиться целая пытка. В плену когда был, чувствовал себя лучше, чем с ней рядом.

Зря сюда она влезла. Вопросами же завалит. Болтливая…

Подхватываю осторожно на руки. Легкая, как пушинка. Тянется ко мне неосознанно… Ох, девочка…

Несу в другую комнату, на диван укладываю. Дверь этой комнаты запираю. И возвращаюсь, подкинув дрова в камин. А сам прилег рядом. Тело ломит от сна на полу.

Я почувствовал, как она проснулась. Ритм сердца меняется. Дыхание. А потом чувствую ее взгляд на себе. Жжет. Жду, что будет делать дальше.

Когда понял, что тянется к оружию, застыл. Не от страха, от любопытства. Что будет делать с ним?