Но тут Летиция будто завороженная качнулась вперед и поцеловала меня.

Это уже потом я понял, что такие поцелуи там, где она выросла, считаются чем-то вроде «спасибо», а в тот момент сердце пропустило удар.

Я чувствовал нежное дыхание Лети. Она так сладко пахла. Ее аромат я ощущал сильнее запахов кухни, мыла и даже чесночных пышек. Больше всего мне хотелось ответить на поцелуй, но она завершила его раньше, чем я успел что-то сообразить. Моргнула и выпалила слова благодарности.

Ладно, Лети. Теперь мне еще больше хочется тебя порадовать, если в награду вместе с улыбкой я получу еще один поцелуй.

И в то же время меня мучило чувство вины. Хотя почему бы? Я никак ее не принуждал, и когда принес пышки, и когда мыл посуду, я ни на что не рассчитывал.

Я смотрел на затылок со сбившейся косынкой. «Хочешь, я останусь, Летиция? Не думаю, что ребята меня хватятся, а если и так, они поймут, что в обществе синеглазой посудомойки мне интереснее, чем с ними!»

Но вслух я так ничего и не произнес.

Когда я вернулся, за столом оставались лишь Рум, Лули и Рубелла. Нарв все-таки сдался и отправился спать, а Тима перетащили за соседний стол. Объедки еды были свалены на одно блюдо, эля в кружках оставалось на донышке.

Рум побултыхал одной кружкой, другой, а потом махнул рукой и слил все остатки в одну. Оборотень тоже слегка перебрал, поэтому перестал контролировать вторую ипостась. На затылке топорщилась серая шерсть, уши заострились, а длинные клыки стукались об ободок кружки. Руби дремала, рискованно свесившись со стула. Только Лули выглядела безупречно, она со скучающим видом рисовала на столешнице узоры каплями воды.

—Куда ты пр-ропал? — рыкнул Рум.

— Стоило спрашивать, — бросила Лули. — Ублажал посудомойку, конечно.

— Лули! — Рубелла встрепенулась и подняла голову. — Хватит уже вредничать!

Дриада демонстративно отвернулась. Рум допил эль, сгрыз куриную кость — да, ему сейчас было уже все равно, что отправлять в рот, а острые зубы справлялись с любой пищей — и потянулся.

— Ну что, пора уходить!

— Идите, — согласился я. — Я задержусь немного.

— Будет ждать посудомойку, — фыркнула Лули.

Четвертое открытие этого вечера: парню за такие слова о Летиции я бы просто врезал по морде, но я не находил способа осадить наглую девчонку. Ответить грубостью на грубость? Как-то недостойно мужчины. Остается игнорировать.

— А давайте вместе подождем! — предложила Рубелла. — И вместе домой пойдем. Только давайте на свежем воздухе постоим: меня сон одолевает.

На воздухе все взбодрились. Рум вернул себе приличный вид, задумчиво потрогал клык, который теперь стал не длиннее человеческого, и сказал:

— Предлагаю устроить посвящение в студенты!

— А как, а как? — заинтересовалась Руби. — А давайте!

Ну что за крошечная авантюристка! Лули зевнула. Отлично, двое против двух, и мы не ввяжемся ни в какую опасную затею.

— Я против, — сказал я.

— А я — за! — выпалила дриада.

— Ты ведь не бросишь девчонок, а? — подмигнул мне Рум. — Сейчас дождемся Летицию и пойдем.

— Куда пойдем?

Чувствую, добром это не кончится, но Рум прав, не бросать же мне их одних. Именно после таких шумных вечеринок и случаются несчастья. А я вроде как мыслю вполне ясно и не дам ребятам вляпаться в неприятности.

— Мне парни со второго курса рассказали, что настоящим студентом становишься только после того… — Рум загадочно понизил голос, и мы, не сговариваясь, сбились в кружок вокруг него. — После того, как посетишь дом ректора.

— А… — начал я.

«А что с ним не так?»

— Тш-ш-ш! — цыкнул мне Рум. — Дом ректора стоит в глубине парка, ставни заколочены, и лишь ночью видно, что в щели пробивается свет. И видно, как темная тень ходит по комнатам!