— Ой! — пискнула Руби где-то в районе моего колена.

Я подхватил гному на руки, она тряслась, но вовсе не от страха, как я было подумал, а от предвкушения.

— Ой, как интересно! А что, он там заперт? Он по ночам превращается в чудовище? А как же он руководит академией?

— Он болен, не выходит из дома, документы на подпись ему приносят помощники, и они же докладывают обо всем, что происходит. Вот и все, никакой зловещей тайны, — пересказал я то, что узнал от мэтра Орто.

Но версия Рума девочкам нравилась больше.

— Дом окружен защитным полем, — продолжал Рум зловещим шепотом, — И только самые сильные студенты смогут преодолеть его и дотронуться до ручки двери! Но бойтесь, если внутри дома прозвенит колокольчик, значит…

Мы затаили дыхание. Я тоже. Вот же умелец рассказывать страшные истории!

— Значит… Ректор увидел тебя! — заорал Рум.

И мы тоже заорали и отскочили в стороны. Я едва не сбил с ног Летицию, которая, оказывается, давно стояла за нашими спинами и прислушивалась.

— О светлые боги, — пробормотала она, прижав ладонь к груди. — Что здесь творится?

— Мы идем к дому ректора! — закричали все в один голос.

И я вместе с остальными. Чувствую, Рум все-таки превратит меня в разгильдяя.

8. Глава 7

Летиция

Я не знала, что территория Академии такая огромная. До сегодняшнего дня мой маршрут пролегал между общежитием, столовой и учебными корпусами. Все эти здания окружал парк, но здесь он был ухоженный, светлый. На аллеях стояли скамейки, по вечерам горели фонари.

Однако если оставить позади павильоны и стадион, обойти озеро, то попадешь в неухоженную и дикую часть парка, где дорожки заросли травой, а ветви деревьев переплелись между собой.

Чем дальше мы шли, тем неуютнее мне становилось. И не только мне: сначала все болтали и смеялись, но постепенно голоса делались все глуше. Рум сменил ипостась и посадил гному себе на загривок. Мы сбились в тесную кучку, жались друг к другу, как перепуганные дети. Ларнис шел рядом со мной, его рука почти касалась моей.

— Это лишь игра, — шепнул он.

— Ага…

Лишь игра. Вот только сейчас в звенящей ночной тишине наша глупая затея не казалась такой уж забавной.

— Почему он заперся в доме? — спросила я, когда стало невыносимо слышать наше быстрое дыхание и хруст веток под ногами. — Ну, ректор.

— Да кто же его знает, — откликнулась Руби, которая тоже обрадовалась возможности поговорить. — Еще несколько лет назад он не был затворником. Принимал студентов, разгуливал по кампусу запросто, все могли его видеть.

— Какой он? — спросил Ларнис.

Рубелла ответила не сразу, наверное, пожимала плечами, но потом сообразила, что ее жеста в темноте никто не разглядит.

— Те, кто видел, давно закончили Академию и разъехались, а новенькие не знают, даже старшекурсники.

— А преподаватели? — удивилась я. — Они-то должны знать.

— Попробуй спроси их об этом, — откликнулась Лули недовольным тоном. — Я пыталась, а в ответ получила: думайте лучше об учебе, Лулиана. Это вас не касается, Лулиана. И все в таком духе.

— Это очень странно, — проворчала Руби.

— Думаю, в этом нет ничего странного, — сказал Ларнис. — Насколько я понял, ректор уже очень давно стоит во главе академии, а старость никого не щадит. Может быть, он руководит лишь номинально. Его уважают и любят и в счет прошлых заслуг не могут сместить с должности. Он доживает свой век в уединении, а защитное поле поставили от таких дуралеев, как мы, чтобы желающие пройти посвящение в студенты не мешали ему спать спокойно.

Версия Ниса звучала разумно, страх отступил, и мне даже стало жалко этого несчастного старикана.