— Я своими глазами видела, — возразила и тут же отвернулась к окну.

Замерзшее, слепяще-белое, пронизанное миллиардом лучистых искринок, оно мгновенно заставило меня пожалеть о своем решении. Но уж лучше было ослепнуть от яркого солнца, чем дотла сгореть от смущения.

— Олененок в солнечном свете, — насмешливо прошептал Илья, заметив, видимо, как я щурилась.

— Сам ты олень, Лучинин! — обхватив себя руками, прошипела я гадюкой. На смену стеснению в ту же секунду пришла ярость, но Рыжий лишь рассмеялся в ответ.

— Так называют мопсов бежевого цвета с абрикосовым оттенком. Думаю, именно такого ты и видела, а не рыжего.

— Ну ты и зануда, — фыркнула я нарочито безразлично и, вдохнув поглубже, постаралась обойти Илью. Куда и зачем — не знала, но стоять с ним рядом на расстоянии вытянутой руки было до невозможного неуютно.

— Нам с тобой в другую сторону, Снегирева, — все с той же насмешкой в голосе бросил мне в спину одноклассник.

— Не льсти себе, Лучинин! Нам с тобой не по пути! — задрав нос, ускорилась я, как вчера от гостиной до кухни. Понимала, что буду жалеть. Еще метров тридцать в таком темпе, и согнулась бы пополам. Но мой инстинкт самосохранения, по всей вероятности, на сегодня остался в Речном.

— Да стой ты, Ася!

И снова этот невыносимый жар миллиардом мурашек разбежался от локтя чуть выше — Илья всего лишь коснулся моей руки, а лед на сердце затрещал с такой силой, что я боялась оглохнуть.

— У нас сейчас биология. Я писал в чате. Ты не прочитала. Я звонил. Ты…

“Целый вечер была вне зоны доступа, а потом и вовсе занесла твой номер в черный список”, — продолжила я одними глазами, вслух же прошептала совсем другое:

— Отойди от меня.

— Я так и знал, что найду тебя здесь. Думал, успею перехватить до звонка, а сам опоздал. Автобус в пробку угодил. Мело ночью как, видела?

— Отойди от меня, — повторила чуть громче, но снова мимо — Илья по-прежнему держал меня за руку и о чем-то самозабвенно рассказывал. Я не слышала. Не понимала ни единого слова.

— То расписание, которое тебе дала Анна Эдуардовна, оно…

— Отойди от меня! — голос сорвался на хрип, а проклятая одышка не заставила себя долго ждать. — Никогда… больше… не прикасайся… ко мне.

Илья замолчал. Резко. Наконец, отпустил мою руку. Сделал шаг назад. Посмотрел на меня так, словно и сам не понимал, что забыл рядом с такой, как я. А потом ушел, бросив на прощание:

— Кабинет сто восьмой, и имей в виду, Ольга Петровна, не терпит, когда на ее уроки опаздывают.

Я снова осталась одна. Снова смотрела по сторонам. Обветренными губами хватала воздух. Еще недавно тот казался мне донельзя раскаленным, а теперь изнутри пронизывал холодом.

— К лучшему, — прошептала себе под нос и, дрожащими пальцами вцепившись в лямку рюкзака, поплелась следом за Ильей.

Я не боялась опоздать — учителя были в курсе моей медлительности, но все равно не давала себе спуску. Если хотела избежать вопросов и нового витка сплетен, должна была везде успевать не хуже других. Должна… жаль, не могла.

Пока искала сто восьмой, прошло, наверно, пол-урока. Пока собиралась с силами, чтобы войти в класс, пробежало еще минут пять.

Стук в дверь. Волна взглядов. Чей-то шепот. Глухие смешки. Сквозь туман в голове я с трудом сфокусировала внимание на невысокой худощавой учительнице с короткой стрижкой и с указкой в руке. Та самая, по описанию Ильи строгая, Ольга Петровна вовсе не показалась мне таковой. По крайней мере, заметив меня в дверях, она улыбнулась вполне мило и искренне и кивком головы указала занять место рядом с Варей, сама же вернулась к теме урока.