Впустую листала учебник по геометрии, читала Пастернака, из нижнего ящика письменного стола достала новые тетради на завтра, на сей раз однотонные и скучные. Зачем-то раз за разом проверяла школьный чат. Тот не работал — завис на сообщении, где я только присоединилась к болталке одиннадцатого “А”. Зато я могла долго и безбоязненно разглядывать аватарку Ильи — смешного рыжего кота в костюме супермена. Моих губ невольно коснулась улыбка, но она тут же растаяла хрупкой снежинкой, стоило мне только вспомнить слова Насти.

Мама любила повторять: всё, что делается, — к лучшему. И сейчас, касаясь пальцем на экране забавной кошачьей мордочки, я была согласна с ней на все сто. Окажись Илья нормальным, мне пришлось бы туго, а так появился отличный повод занести номер парня в черный список и больше не искать оправданий своей грубости.

Утро вторника оказалось волшебным. Сквозь разрисованные морозом окна в мою комнату розоватым сиянием сочился рассвет. Вьюга стихла, а мир вокруг словно дремал под пушистым снежным одеялом. Ветки деревьев укутал иней. А серое небо, еще вчера беспроглядное и мрачное, сегодня играло всеми оттенками голубого. Я не любила зиму, но в такие моменты жалела, что не могла встретить рассвет где-нибудь на берегу заледеневшего озера или на крыше дома. С термосом в руках и с раскрасневшимися от мороза щеками. А еще лучше в компании добродушного пса. Лохматого. Неугомонного. Только моего. Но это были мечты.

К школе отец привез меня минут за двадцать до звонка. Сняв верхнюю одежду и сменив обувь, я неспешно отправилась на поиски кабинета химии. Суета, крики, смех — вокруг меня кипела жизнь, и я была рада оказаться в ее эпицентре. Крутила головой по сторонам, всматривалась в строгие лица учителей и до конца не проснувшиеся — школьников. Разглядывала таблички на классах. Пару раз чуть не упала, по неосторожности споткнувшись на ровном месте. А когда, наконец, добрела до нужного кабинета, удивилась, что, кроме меня, там не было ни души.

Длинный коридор, пара пустых скамеек напротив закрытой двери, словно гул горна, звонок и не одного знакомого лица — неужели я ошиблась с кабинетом? На всякий случай проверила расписание. Еще вчера хотела заучить его наизусть, да мысли были заняты не тем. Вторник, девять двадцать, кабинет триста тридцатый — все сходилось, тогда почему я по-прежнему стояла здесь в полном одиночестве?

— Снегирева! — внезапно раздался знакомый голос за спиной. Слегка запыхавшийся. Взволнованный. Его.

Позабыв, что умела дышать, я вся сжалась.

— Давай договоримся на будущее, Ася, — между тем Илья подошел ближе — я слышала каждый его шаг. — Когда тебе звоню я, ты отвечаешь! Это понятно?

— Заведи себе мопса, Лучинин, и им командуй! — необдуманно резко я обернулась к Рыжему и с размаху угодила в изумрудный плен его глаз. Слишком добрых для подлеца. Чересчур встревоженных для человека, которому все равно.

— Мопса? — усмехнулся он, продолжая тяжело дышать, словно только что кросс пробежал. — Какого, к лешему, мопса, Ася?

— Ну, такого… рыжего, наверно, — замялась я, разглядывая веснушки на идеальном лице.

Широкие скулы, волевой подбородок, узкие губы, застывшие в нахальной полуулыбке, — нет, Лучинин точно был негодяем. Мерзавцам с пеленок везет с внешностью: они же, как плотоядные растения, своей миловидной мордашкой привлекают к себе доверчивых жертв, чтобы потом в одночасье сожрать их.

— Ася? — уличив меня за разглядыванием его золотистых ресниц, напомнил о себе Илья. — Рыжих мопсов не бывает.