– Я не шлялся, с чего ты взяла? – искренне изумился Калмыков. – Девочка, я работаю. И про Лиду в подобном тоне разговаривать не намерен. Твоя мама сама решила…

– Знаешь, с чего тебя бросила мама? – Ника повысила тон, будто кричала на другой берег. – Ей надоело быть тенью! Мы всегда были лишними, папа, мы вдвоем проиграли твоей работе. Но у тебя есть дочь! – Ника вспомнила давешний сон. – Дочь живая, не электронная! И этой дочери нужен ты. Молчишь? Ну и ладно, молчи! Сиди тут один, а я свалила в Альтар!

В кабинете затрезвонил служебный р-фон, Калмыков, пытавшийся что-то сказать, в сердцах отмахнулся и прошел к себе. Потом торопливо оделся и, буркнув «Я на работу», сбежал от семейной ссоры, как поступал всегда, когда мама его пилила.

– Отлично! – сказала вслух Ника, снова оставшись одна. – Сначала Витька. Теперь отец. Определенно сложился день.

Она позвонила Варюхе, но та была на репетиции. Алька тоже куда-то пропал. Тогда Ника включила ноут и провалилась в Альтар.

Даже без «Мародеров» в Альтаре было невероятно. Ради успокоения Хилари подолбила упырков, с последнего дропнули склянки, какие давно искала, и она пошла на Алмазное поле, чтобы собрать минералы. Требовался запас антидота, а там работы невпроворот. Алмазы в жернова нужны особой прозрачности, на рынке покупать не хотелось, и ведьма засела в Долине, держа в поле зрения львов. Драгоценные камни Хилари всегда собирала голой – не по обряду или рецепту, просто монстры здесь были суровые и без Танка с такими драться – лишь впустую царапать доспех. А обнаженной – пускай нападают: ну, вынесут, ну, возродится в Столице, на кладбище Упокоенных, – зато оружие цело и кираса без повреждений!

Через час игры Хилари влезла на небольшую скалу и стала смотреть в Долину.

Алмазное поле сверкало так, что выжигало глаза. Среди белых камней бродили львы, патлатые рыжие кошки. Мощные лапы с кривыми когтями прочнее любого кинжала наносили такие раны, что не всякий целитель вылечит. Целый прайд устроился возле скалы, там, где добыча фартовей, но Хилари их не боялась, свои камни она собрала и теперь любовалась графикой: такими живыми казались твари, что их хотелось погладить.

Кто-то еще был в Долине, тоже сборщик ценных алмазов. Кто-то ходил по полю и, кажется, напевал. Он настучал ей в чате:

«Девушка, вы так прекрасны, что приманили всех хищников»

Хилари не ответила. Она любовалась Долиной. Ее всегда поражало, насколько реальны в своей прорисовке волшебные долины Альтара. Она понимала Сову: ей тоже хотелось расправить крылья, чтобы летать над локациями и наслаждаться каждым пейзажем. Сейчас над Алмазной Долиной разгорался рыжий закат с вкраплениями фиолетового, он отражался от всех камней, выросших в чистом поле, от друз и кристаллов, от мелкой россыпи и от монолитных глыб, что не разбить и осадным тараном.

«Девушка! Вам охранник не нужен? Такой красотой грех рисковать!»

Сборщик алмазов не унимался, и Хилари вдруг очнулась, осознав, что не чувствует, кто он такой. Даже расы не может понять, хотя он подобрался близко, он возле самой скалы, в окружении горных львов. Темный друид? Оборотень?

Резкий шорох заставил ее обернуться, и она увидела льва, ощутила сначала его дыхание, а потом жадный пристальный взгляд – лев подобрался вплотную и стоял, приоткрыв алую пасть, с клыками-ножами наружу. Глаза хищной твари блестели, как потускневший янтарь с пойманной мелкой мушкой. Они отражали закат, но там, за рыжими бликами, мерцала какая-то паутина с росой в пересечениях нитей – так рисуют созвездия и сложные графики логических связей Вселенной. Паутина хлестнула нитью – и оплела рассудок и погасила волю: Хилари замерла, не думая сопротивляться, – тогда хищник дернул передней лапой и толкнул ее со скалы, прямо в пасти голодного прайда.