Перебрасываясь друг с другом редкими фразами, выходим, наконец, на улицу. Почти весь наш класс в сборе, еще параллель, даже моя Мякишева, и та сумела сбежать на матч от своей тетки.

— Кстати, а сам Потап так и не пришел, да? — Римма оглядывает всех нас, но задерживает свой взгляд почему-то на мне. — Ну, ясно все…забил!

— Ему непросто, — заступаюсь за Леху, не обращая внимания на легкий тычок в спину от Лизки. — Для него волейбол — это жизнь, несправедливо, что так все получилось!

— Ну, да! — смеряет меня снисходительным взглядом Васнецова. — Все уже поняли, как дорога. За косяк променял.

— Если б его не сдали, все, может, и обошлось бы. — Уваров, как и остальные, не скрывает своего расстройства.

— Нет, я реально не понимаю, зачем нас нужно было лишать кубка? — Васнецова вопрошающе смотрит на Ливенского, будто он знает, но тот лишь оборачивается на Брина.

— Потому что Потапа поймали с поличным, Оля. — отвечает Свят. — Его не просто слили, у него нашли косяк, еще и спайс. И все это на территории лицея.

— Реал, что ли? Ты не говорил! — Ливенский ошарашен не меньше нашего. — Он приволок дурь в лицей?

— Идиот! — выдыхает Марика, и я с ней в чем-то согласна. Разве он не мог не понимать, чем это грозит?! У всего лицея были бы огромные проблемы. У директора и учителей, у родительского комитета и у нас всех!

— Интересно, о чем думал тот, кто его сдал? — неожиданно зло шипит Васнецова. — А если бы проверка? Класс, в лицее наркоту толкают?!
— Да отбились бы, — отвечает Ливенский, но не слишком уверенно. — Никто бы не дал растерзать лицей.

— Может, и не дали, но нервы бы всем потрепали, — задумчиво кивает Марика. — Да, мне тоже интересно, кто слил Потапа.

Ловлю на себе несколько заинтересованных взглядов. Нет, меня никто не обвиняет, но чего-то ждут. Язык чешется рассказать, как все было на самом деле. Все про Святого выложить! И прямо сейчас при всех громко спросить: “Что тебя от меня надо? За что ты меня ненавидишь?”

Но я молчу, нервно сжимаю свой плакат, который и выкинуть жалко, и который уже точно не пригодится.

— Ёлка, может, скажешь чего? — Васнецову слышу отчетливо и еще более ясно вижу, как она липнет к Тиму. — Может, ты не все нам сказала тогда, а?

Снова чувствую себя в центре внимания, но тут меня спасает наша команда. Парни выходят, наконец, из здания вместе с тренером. Понурые, уставшие, их тут же обступают наши и ребята из “Б”, нас с Лизкой как-то само собой оттирают в сторону.

— Я ща с голоду сдохну! — ноет Мякишева. — Есть у тебя хотя бы шоколадный батончик?

Рассеянно киваю и начинаю рыться в рюкзаке. Мое внимание на Марике, которая зовет всех к себе.

— Ну, какая вечеринка, отмечать нечего, так, посидим… Давно же толком не собирались!

От приглашений Шацкой отказываться не принято, поэтому вижу, как многие согласно кивают.

— Вот, держи! Только он протеиновый, — отдаю свой перекус Лизке. — Еще банан есть. Будешь?

— Давай!

Люблю смотреть на довольную Мякишеву, она будто добрее становится.

— Мы со Святом, Тимом и Олей сейчас выдвигаемся, — доносится командирский голос Марики. — Адрес все знают, не опаздывать. Через полчаса всех ждем!

Народ постепенно рассасывается, к тому же на улицу огромной гурьбой вывалили победители.

— Ладно, пошли отсюда, — Мякишева берет меня за руку и тянет к дороге, на которой сейчас стоит хищная машина Брина. Вижу, как Свят усаживает Марику на заднее сидение, потом Олю, рядом с ними Тим. Даже отсюда слышно, что они весело смеются, особенно подружка Марики.

— Васнецова положила взгляд на твоего Ливенского? — ухмыляется Лизка. — Ну, и дура. Ничего у нее не выйдет. Ты, кстати, поняла, что нас опрокинули с этой тусой?