— Вы, надеюсь, простите меня за то, что Бруно так вас напугал, — произнёс Форстер, ставя фонарь на землю и стаскивая с плеч плащ. — Вы замёрзли. Не стоит гулять здесь после захода солнца настолько легко одетой. Весенняя погода обманчива.

Он одним резким движением набросил плащ на плечи Габриэль, и ей показалось, что тот сейчас придавит её к земле, настолько он был тяжёлым. Она вцепилась в полы пальцами, пытаясь его удержать, и подумала, что вот уж это совсем ни к чему. Не нужен ей ни его плащ, ни извинения, ни забота.

— Я вовсе не замёрзла!

— То-то вы дрожите, как осиновый лист. Хотя, может, это от страха? — насмешливо спросил Форстер, поднял фонарь и добавил: — Идёмте.

Они двинулись по дорожке к дому, и её спутник, как показалось Габриэль, шёл нарочито медленным шагом. Впереди бежал Бруно, время от времени возвращаясь назад, словно проверяя, всё ли в порядке. Над тёмной кромкой гор поднялся тонкий серпик месяца и звёзды высыпали огромные, величиной с кулак. А под тяжёлым плащом Габриэль внезапно стало жарко, и не только от того, что он и правда был тёплым, а скорее, от того тепла, что оставил в нём хозяин. И его запаха… смеси дыма, можжевельника и чего-то пряно-горького. И будь рядом не Форстер, а кто-то другой, это всё выглядело бы довольно романтично, и… очень неподобающе. Но сейчас Габриэль была так взбудоражена, что впервые подумала — приличия остались где-то далеко… в Алерте.

— Надеюсь, вы хорошо устроились, синьорина Миранди? — спросил Форстер, когда Ханна отошла от них достаточно далеко. — Натан позаботился о вас?

— Благодарю за гостеприимство, мессир Форстер, я…— вспомнила она задуманную речь благодарности, но оборвав её на полуслове, спросила прямо: — Скажите… вы ведь специально… всё это сделали?

К ней вернулось, наконец, самообладание, а вместе с ним и всё то раздражение, что не покидало её с самого утра.

— «Сделал» что? — спросил Форстер, но по голосу было слышно, что он всё понял и переспрашивает просто так, из вредности. — Вы о том, что вас напугал мой пёс?

— Делаете вид, что не понимаете? В самом деле? — фыркнула она. — Я о том, что всё это… Вся эта поездка? Вы ведь всё знали ещё в Алерте? Да? Когда я сказала про Эрнино… и вообще! Когда вы так натурально изображали удивление! Это просто… Вы имеете какое-то отношение ко всему этому?

— Хм. Отношение? — в его голосе послышались смешливые нотки.

— Только не лгите! Вы же любитель честности, мессир Форстер! Скажите прямо — это ваших рук дело?

— Моих, — ответил он, ничуть не смутившись.

— Милость божья! То есть вся эта поездка? И эти кости, найденные в пещере? Это всё вы просто придумали? Всё это, на самом деле, ложь? — она едва не задохнулась от такого наглого признания.

— Ну, почему же ложь… Кости и правда есть. И это я их нашёл. Давно. Когда мне было ещё… лет десять или тринадцать, кажется, — усмехнулся Форстер, — и с тех пор они так и лежали в той пещере, ждали удобного случая. И, как видите, случай весьма кстати подвернулся.

И он так спокойно об этом говорит? Немыслимо! Это вообще за гранью допустимого! Зачем он это сделал?! Как можно было до такого додуматься? Да он ещё и как будто гордится этим!

Что теперь о ней подумают? Что будут говорить, если узнают о том, что она живёт под одной крышей с человеком, чьи ухаживания отвергла, кто стрелялся из-за неё на дуэли? И попала она сюда под вымышленным предлогом! Подумают, что она… Боже милостивый!

— Но… это же гнусно и подло! Зачем вы это сделали? Вы ввели всех в заблуждение! И притащили нас сюда!