- Именно так, Зелейна. - произнесла я. - Я ничего не имею против вас, вы всегда были мне симпатичны, но иногда мне кажется, что лишившись титула первой жены вы вернулись в те времена, когда жили в доме отца, и ведете себя, как бестолковая восемнадцатилетняя девица. И, поверьте, если бы я знала, что вы станете требовать от меня утренних омовений, в то время, когда всем нам угрожает опасность попасть в руки Эрахила, предпочла бы оставить вас в Грилории...
- Мама, - В наш разговор вмешался Амил, - ее величество права. В последнее время ты очень сильно изменилась. Я не узнаю тебя...
- И ты, сын, на ее стороне? - возмутилась Зелейна. В ее голосе звучала обида и слезы.
Амил вздохнул:
- Вот опять, мам... Я раньше ни разу не слышал, чтобы ты говорила со мной таким тоном. Я всегда был уверен, что ты...
- Потому что я всегда говорила таким тоном с твоим отцом! Но я больше не нужна ему! - в отчаянии воскликнула Зелейна, перебивая сына, и разрыдалась.
4. Глава 4
Можно освободить раба от рабства, но, если он с детства привык принадлежать, то так и будет искать себе хозяина. Так и Зелейна. Несмотря на готовность достойно принять свою судьбу и попробовать на вкус свободу, она все это время неосознанно искала человека, который взял бы на себя ответственность за ее жизнь. Отсюда ее капризы, плаксивый тон и показательная беспомощность.
Все это пронеслось в моей голове в один миг. А потом я снова в тысячный раз почувствовала, свою вину перед сыновьями Грилора, которых я невольно обрекла на такую жизнь. И сразу же стало невозможно злиться на Зелейну. Она не виновата, что родилась рабыней, что всю жизнь прожила с ошейником и оказалась на свободе совершенно не готовой к тому, чтобы принять эту свободу...
Я мысленно выругалась и натянула поводья, чтобы оказаться рядом с рыдающей под покрывалами бывшей рабыней.
- Зелейна, перестань плакать, - спокойным голосом, старательно пряча эмоции, попросила я. - Как только мы пересечем границу, то при первой же возможности остановимся в постоялом дворе и совершим омовение.
- Я не поеду в земли бесстыжих ахир! - тут же отозвалась Зелейна тоном капризного ребенка.
И мне захотелось прибить ее на месте.
Я зарычала и пришпорила лошадь, вырываясь далеко вперед всего нашего отряда. Если раньше я жалела Зелейну, то сейчас мне стало жаль Эбрахила, который мучился с капризной женой столько лет. И такое «сокровище» у него было не одно. Вот уж точно, собрать гарем женщин это один из способов самоистязания.
- Госпожа, - меня догнал Аррам и, на ходу схватив мою лошадь за повод, заставил ее замедлиться, - вам не следует ехать в одиночестве, тем более впереди мужчин... Лучше вернитесь в середину отряда к госпоже Зелейне...
- Ну, уж нет! - я была так зла не бывшую рабыню, что невольно повысила голос. - Я не хочу ехать рядом с Зелейной, она меня достала! - Тем не менее я натянула поводья, притормаживая лошадь, чтобы остальные могли нас догнать. Аррам тут же пристроился рядом. - Не понимаю, что с ней происходит, почему она стала такой капризной и плаксивой!
Наемник, замер, пытаясь остаться невозмутимым, но не сдержался и насмешливо фыркнул.
- Простите, - тут же извинился он, - но теперь вы понимаете, почему очень много аддийских мужчин влюбляются в женщин из других стран. А госпоже Зелейне нужно время. Если не идти у нее на поводу, она очень быстро привыкнет, что ее гаремные штучки больше не работают.
- Я уже в этом не уверена, - проворчала я. Слова Аррама не противоречили моим собственным мыслям, и возмущалась я скорее, чтобы выплеснуть свое недовольство.