Обычно я тщательно слежу за тем, что подписываю. Но тут всё контролировал Уинн, а ему я доверяла. Да и не думаю, что монахиня что-то могла напутать в документах.

- Малышу сказочно повезло! - тихо произнесла монахиня и по-доброму нам улыбнулась.

Я встала.

- Мы можем идти? - уточнила на всякий случай.

- Да. Поздравляю. Как назовёте-то? - спросила она, тоже вставая.

- Что?

Я воззрилась на Уинна, и только сейчас поняла, что так и не знаю - кто же родился?

- У тебя сын, Кора. Как ты его назовёшь? - подсказал Уинн.

- Сын? У меня сын? - залепетала я.

- Это от радости. Мы пойдём, - и Уинн, забрав все бумаги, потащил меня на выход.

Уинн умудрился взять и документы, и молоко, и даже отдать пожертвование на храм Тёмного мага, которое было принято оставлять в подобных случаях. С пожертвованием он не поскупился, судя по довольным лицам монахинь, которые высыпали нас провожать. Я слышала их восторженно-удивлённые возгласы: «Это надо же, как малютке повезло», «И выжил, и семью нашёл», «Всем бы так везло». Я с грустью вспомнила оставшихся младенцев в той палате. Их ждёт сиротский приют. Но, как говорил папа, «Я не могу помочь всем. Помогаю только тем, кто рядом».

И я крепко прижала сверток с сыном к себе.

Ну что сказать? Эту ночь я запомнила на всю свою жизнь. У меня впереди будет немало бессонных ночей. Но вот эта, первая ночь, до мельчайших деталей впечаталась в мою память.

Малыш просыпался не каждые два часа, как нам обещали. Он просыпался каждые полчаса. Он или хотел есть, или хотел магию. Как нам потом объяснили, ему всё же сильно магии не хватало, поэтому и была такая большая потребность. Да и родился он слабеньким, как физически, так и магически, при этом обладая огромным потенциалом.

Я научилась за эту ночь мгновенно проваливаться в сон на пятнадцать минут. А потом снова просыпаться. Уинн помогал, как мог. Его магию малышу было нельзя, поэтому он больше специализировался по еде. К утру он пропах молоком от носков до волос. Да, ходил Уинн по квартире в носках и на цыпочках. Ботинки шумели и стучали, и это будило и меня, и ребёнка, а домашних туфель для него у меня не нашлось.

Утром пришли няня и кормилица. Мы с Уинном были выжаты, как лимон. Кругом был бардак и хаос, будто по дому пронёсся ураган.

Няня покачала головой и аккуратно взяла на руки малыша. Кормилица продолжала стоять на пороге, переминаясь с ноги на ногу, и прижимая к себе свёрток со своим младенцем. «Ещё один младенец!» - мысленно ужаснулась я.

- Проходите, - устало кивнула я на бывшую комнату Селены, переоборудованную в детскую.

- Сьера Вантервиль, - начала было няня, но я её перебила.

- Кора, прошу вас. Давайте вы будете называть меня просто Кора. Сьера Вантервиль - долго и неудобно.

- Ни к чему такое. Я вполне в состоянии это выговорить, сьера Вантервиль. А вот вы обращайтесь к нам по именам. Ко мне - Моник, а кормилицу зовут Жули.

- Хорошо, - сил спорить у меня не было.

- Примите душ, позавтракайте и ложитесь спать. У вас будет немного времени, - сурово припечатала она меня.

- Кора! - позвал меня Уинн, - Я поехал. Высплюсь и приеду вечером.

- Хорошо. Няню ночную поищешь?

- Я бы не советовала этого делать, - вдруг сказала Моник, по-прежнему недовольно поджав губы.

- Почему?

- Младенец слаб. Ещё одну женщину он рядом с собой не примет. К тому же, вам всё равно необходимо давать ему тепло и магию, как матери. Иначе начнутся проблемы со здоровьем. Первый месяц так уж точно. Это, конечно, не моё дело, сьера Вантервиль, и вам решать, но я бы рекомендовала вам самой заботиться по ночам о ребёнке.