Он спускался по длинному и очень пологому склону, когда отключилось управление. Грузовик заглох и остановился.

– Черт тебя побери, тупая машина! – прорычал Гюнтер. – Теперь-то что?

– Впереди непроходимая местность.

Гюнтер ударил кулаком по приборной доске; карты на экранах заплясали. Земля впереди была ровной и пологой, все неровности моря Дождей много сотен веков назад сгладила катастрофа. Чепуха. Он распахнул дверь и выбрался наружу.

Грузовик испугался сущего пустяка: их путь, петляя, пересекал змеящийся провал в земле, похожий на русло высохшей реки. Гюнтер подошел к краю. Пятнадцать метров в ширину и не более трех в глубину. Маловато, чтобы этот провал попал на топографическую карту. Гюнтер вернулся в кабину и с силой бесшумно захлопнул за собой дверь.

– Слушай, тут пологие склоны. Бывало и хуже. Медленно мы сможем проехать, лады?

– Впереди непроходимая местность, – ответил грузовик. – Пожалуйста, вернитесь на исходный маршрут.

Теперь звучал Вагнер. «Тангейзер». Гюнтер раздраженно выключил музыку.

– Ну почему ты никогда не прислушиваешься к голосу рассудка? – Он сердито пожевал губами, тряхнул головой. – Нет, если мы поедем назад, то выбьемся из графика. Через несколько сотен метров эта трещина наверняка кончится. Давай проедем вдоль нее, а ежели что – вывернем обратно на Мерчисон. И окажемся почти в парке.

Три часа спустя Гюнтер наконец выехал на Мерчисонскую дорогу. Он вспотел, плечи ныли от напряжения.

– Где это мы? – кисло спросил он и тут же, пока грузовик не успел ответить, бросил: – Отбой.

Вокруг расстилалась почерневшая земля. Должно быть, из-за шахты «Сони-Рейнфальц» – ее рельсовая трасса вела почти прямо на юг, над дорогой, в обход клиентских заводов, и содержимое вагонеток, видимо, просыпалось на дорогу. Значит, он уже близок к цели.

Мерчисон был одним из главных товарных путей, представлявших собой колеи в пыли, помеченные по сторонам пятнами оранжевой краски. Гюнтер быстро проскочил ряд ориентиров: свалки «Харады индастриал фантейл», «Море Штормов макрофакчуринг» и «Крупп фюнфциг». Все они были ему знакомы. «П-5» обеспечивала эти компании роботами.

Навстречу проехала легкая платформа с бульдозером, выбрасывая из-под колес снопы пыли, падавшей в вакууме с той же скоростью, что и галька. Дистантник, управлявший ею, приветственно помахал рукой. Гюнтер машинально помахал в ответ, хоть и не был уверен, что знает его оператора.

Вот земля искромсана и выдолблена, пыль и валуны свалены в небрежные кучи и целые холмы: это дополнительная станция ПАЗК, или Платформа Аварийного Запаса Кислорода, вгрызлась в соседний склон. Гюнтер проехал мимо знака «ТУАЛЕТ, 500 МЕТРОВ» и поморщился. Тут он вспомнил, что радио все еще выключено, и отлепил провод. Пора вернуться в реальный мир. И сразу же голос диспетчера, резкий и сердитый, ворвался в его транс-чип:

– …ин сын! Уэйл! Где тебя носит, мать твою?!

– Вот он я, Бэт. Припозднился чуток, но именно там, где должен быть.

– Сукин… – зацикленная запись выключилась, и в наушниках появился живой голос Гамильтон. – У тебя должна быть действительно уважительная причина, дорогуша.

– Ну, ты же знаешь, как это бывает, – Гюнтер отвернулся от дороги и посмотрел в сторону пыльных гор. Хотел бы он взобраться на одну из них и уже никогда не спускаться. Может, нашел бы там пещеры… А может, там живут какие-нибудь монстры: вакуумные тролли и лунные драконы с крайне медленным метаболизмом, которым нужны века, чтобы переместиться на одну длину своего тела, гиперплотные существа, способные плыть сквозь камень, будто сквозь воду. Он представил, как они, следуя линиям магнитного поля, ныряют глубоко в алмазные и плутониевые жилы и распевают при этом.