— Пап, ты чего? Отомри!

— Бедовая! До чего же ты бедовая! — свистящим шепотом выдавил отец и столько отчаяния было в его голосе, что Агнесса испугалась. — Дочк-а-а-а!

— Пап, ну, все же обошлось. Они уехали.

— Прикуси свой язык, прошу! Сгинешь же из-за него.

— Пап, да я, — растерялась Агни: она чувствовала неловкость и вину. — Я не хотела. Вырвалось как-то само. Он же кнутом нашу Звездочку… мерзавец!

Она спрыгнула на землю и бросилась к лошади. Только протянула руку, чтобы погладить ее по белой отметине на лбу, как та шарахнулась в сторону, зашевелила ушами, оскалила зубы, угрожая. Агнесса тоже отпрыгнула: да, в таком виде ее даже любимая животина не узнала.

— О боги! За что вы нас наказываете? За что? — простонал отец и посмотрел на дочь безумным взглядом.

Агнесса невольно сжалась, нехорошее предчувствие зашевелилось в груди. Отец был на себя не похож, словно что-то сжигало его изнутри.

— Пап, мы не одни такие. Дочка Зимана тоже невеста. Мы вместе выдержим, вот увидишь! Я обязательно весточку пришлю!

— Нет, — отец без остановки качал головой, — не отдам я тебя этому инспектору, — и вдруг погрозил небу кулаком и вскрикнул: — Не отдам! Садись в повозку, живо!

Агнесса и пискнуть не успела, как он развернул лошадь и пустил ее вскачь.

— Пап, пап! — испугалась девушка. — Подумай о семье. Куда ты меня везешь?

— Подальше отсюда!

— Нет! Не надо! — Агнесса попыталась вырвать поводья, но безуспешно. — Пап! Пап! — взывала она и колотила отца по спине. — Остановись! Хочешь всю жизнь прятать меня в лесу? А мама как же? А Марианна? А Лута?

Она была просто в ужасе. Так долго и тщательно готовилась к этому путешествию, согласилась мороком изуродовать лицо, и что? Чуть сама не испортила задуманное случайными словами.

«Идиотка! Дура!» — ругала она себя, а мысли метались в голове в поисках выхода.

Она ухватилась за край повозки и приготовилась спрыгнуть, но мимо сплошной полосой проносились кусты, не было ни одного просвета между ветками. Тогда она нырнула к отцу на колени, заслонила спиной обзор, ухватилась за поводья, натянула их на себя что есть силы. Бедная лошадь захрипела, запрокинула голову.

— Звездочка, стой! — приказала Агнесса. — Стой, милая! Это я, не бойся.

И отец сдался. Он уронил руки на колени, поводья свободно повисли. Лошадь услышала знакомый голос, сбавила скорость, а вскоре и вовсе перешла на шаг. Вот она уже потянулась губами к пожухлой траве и стала неспешно щипать ее.

— Слушай меня, Агни, — отец встряхнулся. — Ничему не удивляйся, но есть группа людей, которая спасает невест.

— Спасает? — голос потерял силу от шока.

— Они, как грабители, закрывают лица, нападают на караван, забирают девушек и увозят далеко-далеко в горы. Там, — отец горячо зашептал ей на ухо, — есть поселение, Деревня невест. Там все счастливы и свободны.

Новость молотом ударила по голове.

«Поселение? Откуда? И почему о нем никто не знает? — лихорадочно прикидывала она, и тут новая мысль током прошлась по телу. — Не хочу! Не хочу всю жизнь прятаться и скрываться».

Она мечтала вырваться из провинции, повидать мир, а ее пытаются загнать в глушь, да такую, о которой никто не знает.

— Пап, счастливо, это как? Если там одни женщины, что же это за счастье?

— Дурочка, — отец потрепал ее по руке. — Неужели не понимаешь? Там нет королевских законов. Люди охотятся, выращивают урожай, собирают плоды и сами все это съедают. Сами! Там дети растут веселыми и здоровыми.

— Откуда там дети?

— Ну, не знаю, — отец замолчал, растерянно захлопав короткими ресницами.