Пару всполохов я видела, но разглядеть подробнее не могла – мешали другие тела, перекрывая обзор.

 Расстроившись, я не стала привлекать внимание еще больше и вернулась к дому. Сегодня буду выбирать добрую женщину, из числа тех, кто тут был вчера или из тех, кто сильнее переживает за чужих людей.

3. Глава 2

Батайск прошлого из себя представлял большую деревню моего времени. Плохие дороги с глубокими лужами, раздавленные вражескими танками до настоящих канав. Пожженные, покосившиеся здания, разбитые бомбежками и обстрелами. Но были и пригодные для жизни дома. Серые, грязные, целые. С крышей, печками, банями, пристроенными к жилищам с обратного входа и собственными колодцами в каждом дворе. В хозяйстве держали скот и птицу, явно сажали огород, без которого прожить они не смогли, при отсутствии работы, денег и снабжения продовольствием.

 Тащили в дома сейчас все, что только могли найти и выменять. Серые люди, смотрящие под ноги и по сторонам, словно зашуганные животные, напоминали крыс, что на одних инстинктах умудряются выжить, используя даже крохотный шанс на все 100%%. Мысль была скверной, неприглядной, но по-другому я не могла назвать поведение окружающих, к которым присматривалась очень внимательно. Которым старалась подражать от и до. Этакая серая крыса, что старается прошмыгнуть мимо всех ловушек и котов, мечтая укрыться в безопасной норе – моем родном времени.

Побродив по улочкам, я поняла, почему так долго учила меня ходить старческим шагом баба Клава. Все, кто шагал более уверенно, попадали под подозрительные взгляды немцев и тех, кто им помогал. Увы, таких тут было достаточно. Из страха или по своей продажной сути, врагам помогали некоторые местные, испытывая гордость за свои действия. Я таких не понимала, но и не осуждала. И без моих отповедей получат по заслугам в этом мире, а может, и после смерти. Ведь я точно знала, что война кончится разгромом немецкой армии, а там и вспомнят соседи, кто переметнулся на сторону противника. Не завидую я им и надеюсь убраться отсюда до этого времени.

Доковыляв до рынка, я посмотрела на то, чем сегодня рассчитываются за продукты и насколько дорого стоит хлеб. Жесткие, серые, малюсенькие буханки отпугивали ценником в пятьсот рублей. Вот тебе и коммерция. Цену на масло и сахар я не спрашивала, понимая, что и там не меньше.

 Меняли продукты на порох, гвозди, консервы и мясо. Аппетита увиденное у меня не вызывало, и тем ценнее казался мне мой искусственный горб. Оказывается, я богачка с золотом, крупами и жестяными банками. Думаю, примут меня с распростертыми объятиями в любом доме. Как бы не прибили ради обладания всеми моими одежками и прочими благами. Нет-нет. Стоит искать своих и даже не пытаться открыться простым людям. Я же спать спокойно не смогу, без постоянного контроля эмоций окружающих жильцов дома.

Решив ходить по рынку хоть до закрытия, высматривая сущности, я делала круг за кругом, иногда зависая в укромных местах. Местные и сами поступали подобным образом, ожидая хоть какой-то добычи для семьи. И да, некоторые воровали. Подсылали детей или сами выбирали момент, и тащили хоть грамм с прилавков самодельных столиков.

Краем глаза я увидела вдалеке всполох сущности нечисти, и прибавив шагу, похромала в ту сторону. Если повезет, то я смогу прибиться к себе подобному. Точнее, подобной, ведь это была шепчущая ведьма, а значит, не просто так она осталась в городе. Девушка стояла у лотка с постельным бельем. Торгуясь задорно и весело, она получила приличную скидку на три простыни, отдав за них крупу и кусок сала. Довольная, она вышла через второй выход, натянув платок пониже и сгорбив спину.  Я шла следом, стараясь не особо привлекать внимание, но прокололась. Завернув за очередной дом, я ощутила, как меня схватили за шею и тащат в подворотню, приставив к горлу нож.