Когда мы заходим в бар, к нам выходит менеджер, и парни здороваются с ним за руку. Наверное, и правда бывают здесь часто. Глеб, Ян и молодой парень с бейджем «Анатолий» отходят в сторону, что-то обсуждая вполголоса. Мне интересно, о чем они говорят, но из-за музыки я совсем ничего не слышу.

В итоге нас сажают за большой столик в углу. Рядом со мной Оливка и Миша Попов, а Янковский устраивается напротив. Я хочу, чтобы он сел рядом, и злюсь на себя за такое желание. Из чувства противоречия смотрю на Яна и улыбаюсь ему.

Настя наклоняется ко мне и с чувством говорит:

- Ребята очень классные!

Глаза ее блестят, а щеки разрумянились, на улице она тоже сделала пару глотков шампанского.

- Я знаю, - отзываюсь радостно и приобнимаю Оливку за плечи.

- Даже Попов не такой дурак, как обычно, - громким шепотом говорит подруга и, перегибаясь через меня, ерошит ему волосы, - да, Миш?! Уши греешь?

- Да че, сами рядом сели, и еще хотят, чтоб я не слушал.

- Очень хотели подобраться к тебе поближе, - серьезно говорю я.

Он совсем смущается:

- Да хорош тебе.

- Не обижайся, Миш. Что хочешь, чтоб мы обсудили? Что тебе интереснее подслушать?

- Петрова, а ты такая язва, оказывается.

Я притворно хватаюсь за сердце, и он с улыбкой качает головой.

Нам за столик приносят приземистые бокалы роксы с толстым донышком и кучу стеклянных бутылочек колы. Я смотрю на их запотевшие бока и думаю, что мне жутко хочется пить.

С другой стороны стола происходит какая-то возня, и, приглядевшись, я наблюдаю следующую цепочку. Кудинов передает бокал Яну, тот – Глебу, а Янковский опускает его под стол и что-то туда наливает. Отдает обратно и принимает новый. Испуганно смотрю на Анатолия, но он заговорщицки мне подмигивает. Ну, что ж, по крайней мере теперь понятно, о чем с ним говорили парни. Я наливаю себе просто колу. Хватит с меня шальных пузырьков.

- Тебя до скольки отпустили? – спрашивает Оливка.

Я показываю ей сообщение от мамы: «Януся, ты играла лучше всех! Отдыхай, будь дома к 23, напиши мне как вернешься. Уехала к т. Кате на дачу, буду в воскресенье»

- Т. Катя? – поднимает брови Настя.

Я закатываю глаза:

- Экономит время при написании слова «тетя». Вообще у нее таких «Т.» целых три, ездят друг к другу в гости. Когда они к нам заваливаются, лучше дома не появляться. Хохот, дым коромыслом.

И, помолчав, добавляю:

- Но вообще это даже мило. Такая дружба. Они с института вместе.

- Мы тоже такие будем.

- Стопудово.

- Ага, и я с вами, - восторженно вклинивается Попов.

Мы смеемся и толкаемся, когда в бар заходят ребята из соседней школы. Там вся волейбольная сборная и еще несколько девчонок. Они садятся за соседний стол, а Вадим подходит к нам и с фирменной улыбкой говорит, наслаждаясь неловкостью, которую принес с собой:

- Салют победителям. Отмечаете?

Потом он упирается руками в спинку нашего диванчика и склоняется между мной и Оливкой:

- Привет, девчонки.

- Уже виделись, - хмурюсь я.

- Как отдыхается?

- До твоего прихода просто супер, - парирует Оливка.

Першин наклоняется еще ниже, и я чувствую отчетливый запах алкоголя:

- Девчат, расслабьтесь. Я не кусаюсь. Просто подошел поздороваться.

Я смотрю через стол на Глеба, который мрачно наблюдает за нами. Он дергает подбородком и говорит:

- Вадос, иди к своим.

- Да без проблем, Глеб. Поздравляю.

Блондин выпрямляется и, широко улыбнувшись, уходит. Над нашим столом повисает напряженная пауза.

- Какой же говнюк, - с чувством говорит Манкова, и мы смеемся. Глеб улыбается и качает головой. В такт, как обычно, движется крестик в ухе.