— Стойте здесь, я разберусь, — Кощей ловко спрыгнул с коня и направился к служивым. Я подумала, что он опять наведет морок, но охрана вроде бы оставалась адекватной. Мужчины приглушенно беседовали, затем склонили головы, над чем-то что демонстрировал Кощей, а после вытянулись в струнку. Ну вот, все же навел морок.

— Сощурь глаза, — шепнула мне седельная сумка, точнее кот, сидевший все это время в ней.

Я послушно выполнила кошачий наказ и чуть не ахнула. Глаза слезились, но я отчетливо видела, что на том месте, где только что был Кощей, стоял суровый коротышка. Тот самый, что колотил подчиненных у первых ворот. Кощей-коротыш с пеной у рта орал на стражников.

— А как же вы, Федот Игнатьевич? Велено же было никого не выпускать…

— У тебя забыл спросить, дурья твоя башка! Думаешь, через забор перемахнул?!

— Никак нет, Федот Игнатьевич! — Бодро отрапортовали служивые, но понимания в их глазах не прибавилось. — Велено же не пускать… Царь-батюшка наказал.

— Я тебя накажу сейчас выпороть на базарной площади, охальник! — Голосил лже-Федот. — Немедленно отворяй ворота.

— Будет сделано, Федот Игнатьевич! А эти? — Один из служивых несмело ткнул в нас с Иваном пальцем.

— А эти со мной. Главные подозреваемые.

Стражники замерли, вытянулись во весь свой немалый рост и глядели теперь на своего предводителя глазами полными восхищения. Небось, представляли, как их родненький Федот Игнатьевич за нами по полям гнался.

— Так может стрельцов вызвать? — предположил один из них, самый храбрый, но недалекий.

— Ах ты, пес, думаешь не осилю бабу какую-то и купчонка?!

— Никак нет, Федот Игнатьевич! Милости просим, Федот Игнатьевич!

Ворота перед нами дружелюбно распахнулись, являя взору расписной Царьград. Вот только я его и в упор видеть не желала, я бы с большим удовольствием проредила шевелюру лже-Федоту. Ох, припомню я тебе бабу, Кощей, так припомню, что вовек не забудешь!

Кощей взял наших коней под уздцы и чинно прошел внутрь. Уже проезжая мимо, я краем уха услыхала недоуменный вопрос второго стражника:

— А откуда у Федот Игнатьевича такие кони?

— Так может у конников взял? Или у царя самого… Все же о родной дочери толк.

— Может, — задумчиво почесал бороду мужчина. — А у царя такие откуда?

На улицах Царьграда был переполох. Повсюду сновали стрельцы, конники и прочие царские дружинники. Удивительно, но наша компания ни у кого не вызывала интереса. Местный люд спешил по домам, то и дело вокруг хлопали ставни.

— И куда теперь, многоуважаемый Федот Игнатьевич? — обратилась я к Кощею. — Уж не в казематы ли вы нас везете?! Пожалейте бедную бабу!

Сил щуриться больше не было, так что передо мной во всей своей красе стоял местный главзлодей. Он довольно ухмыльнулся:

— С тобой, Аленушка, хоть в казематы. Но хотелось бы начать с царского терема.

18. Глава 17

Смотрела в Кощеевы медовые очи и оторваться не могла, благо Ванечка вовремя луком ударил по ногам. Отрезвил, так сказать.

— Думаешь, Федота Игнатьевича пустят в царские хоромы? — спросила с издевкой, мол и мы, иномирские ведьмы, не лыком шиты. Кощей растянул губы в довольной улыбке, но промолчал.

— А в царском тереме особо не поколдуешь, как бы нас и вправду не приняли за причастных к похищению, — высказался Мефодий. Пользуясь нашей заминкой, он выкарабкался из сумки и теперь разминал затекшие лапы, виртуозно лавируя на седельной луке перед Темнейшеством.

— Сомневаешься в моих силах?! — зарокотал Кощеюшка и Мефодий тут же прижал уши и перебрался ко мне на колени. Удовлетворившись должной реакцией, он продолжил уже на порядок тише: — Да я и не собирался там колдовать, меня, между прочим, в гости зазывал сам царь-батюшка, правда в те времена он был юн, горяч, и пьян. Ну, это мелочи. Я, может, просто долго собираюсь.