Любимый мужественно проглотил колкий намек, понимал, собеседник имел на него полное право: его огульно обвиняли в убийстве. Даже мне стыдно стало.

– Простите, я не думала. Решила: открытка – ваша злая шутка.

Отец осуждающе покачал головой.

– Никогда не оправдывайся, Аурелия.

И, словно речь шла об увеселительной прогулке, обратился к остальным:

– Я готов, господа! Послушаем, что расскажет утопленник.

Наш утренний обход не прошел даром, к тому моменту, как мы всей компанией добрались до реки, у проруби скопилась чуть ли не все Малые ямки. Порадовалась тому, что Вилкас осмотрел место преступления в предрассветных сумерках: сельчане благополучно затоптали все следы. Они галдели, наперебой строили предположения, как погиб Томас. На злоумышленников не грешили, чаще всего обвиняли зеленого змия. Де, приложился к бутылке и угодил ногой на тонкий лед. Кто-то рыбу ловил, дыра затянуться не успела.

Томаса жалели. Громче всех вздыхал хозяин постоялого двора, сетуя, что такого работника больше не найти:

– Тихий, исполнительный.

«И согласен трудиться за грош в неделю», – добавила от себя, мысленно, разумеется.

– А тому, что пил он, не верьте! Это твой за воротник заливает, – напустился на одну из женщин не на шутку разбушевавшийся корчмарь, – а Томас даже по праздникам ни капельки, уж я-то знаю!

Сельчане тут же разделилось на две группы, каждая яростно отстаивала свою точку зрения. Одна сводилась к тому, что не пьют только мертвые, вторые это утверждение опровергали.

– А ну, разойдитесь! – басом гаркнул капрал. – Разойдитесь, чернобогово племя, а то всех в околоток посажу!

Угроза подействовали, люди неохотно разбрелись по своим делам. Остались только владелец постоялого двора и зареванная сестра Томаса с мужем из Больших ямок. Все трое с опаской посматривали на Линаса, с суеверным страхом косились на державшегося в стороне Юргаса. Он отказался ехать с нами в служебном возке, гарцевал на своем гнедом жеребце.

– Выловить бы его! – опустившись на корточки перед прорубью, с тоской протянул Вилкас и подул на ладони: без перчаток они быстро мерзли. – Может?..

Он с надеждой покосился на меня.

– Что надо-то? Труп поднять? – лениво уточнил молчавший всю дорогу Юргас.

Он сделал пас рукой, крутнул запястьем, и лед взорвался фонтанами брызг, вышвырнув на берег тело несчастного Томаса.

– От матери дар достался, – равнодушно пояснил Юргас.

Подозреваю, что не один.

Но как эффектно!.. Мне пришлось бы русалок уговаривать, солдатам – нырять в ледяную воду, а он раз – и за минуту управился.

– Ну-с, приступим!

Вилкас склонился над трупом и потребовал не мешать.

Линас переместился ближе, чтобы все видеть и слышать, я – чуть дальше, потому что, наоборот, видеть ничего не хотела. Солдаты и Юргас остались на месте.

Искоса поглядывала на отца, пытаясь отыскать следы былой нервозности. Ничего такого, только предельно сосредоточен. Раз так, попробую спросить:

– Как думаете, кто его убил?

Юргас пожал плечами. Он смотрел поверх моей головы: следил за действиями Вилкаса.

– Сердитесь? Я действительно вспылила из-за…

– Т-сс!

Юргас прижал палец к губам и приподнялся на стременах. Заинтригованная, обернулась, тоже привстала на носочках – из-за спин солдат мало что видно.

– Ай!

Ухватив под мышки, отец усадил меня в седло перед собой. Лука больно врезалась в тело, зато теперь я во всех деталях видела дух покойного, паривший над телом.

– А почему он такой плотный?

Привидения, с которыми мне доводилось встречаться, походили на дымок от костра, дунь и развеются. А еще были одинаково бесцветными.