– Да, вот здесь.

Будто пугающей фиолетовой полосы мало, в серое, едва розовеющее небо устремился зловещий черный череп. Брр!

Пересилив себя, приблизилась к месту предполагаемого убийства, наклонилась.

– Вилкас, тут кровь, – растерянно пробормотала, указав на темную россыпь на снегу.

А потом сообразила:

– Кто тебя разбудил, кто сказал, что Томас утонул?

– Местный мальчишка.

Вилкас замер, а потом резко развернулся, зашагал обратно к Малым ямкам.

– Ты куда? А как же русалки, поиск тела? Тебе совсем неинтересно?

Проваливаясь по колено в снег, поспешила за ним.

– Наоборот, Аля, мне очень интересно. Нужно поймать мальчишку, пока он не сбежал.

– Зачем?

– Затем, что он соврал и покрывает убийцу. Я теперь вспомнил, что меня сразу смутило: я тут всех, почитай, знаю, а его физиономию видел в первый раз. Он меня торопил, мол, вдруг еще помочь успею.

– Ясно, отвлекал. Только от чего?

Надеюсь, во время нашего отсутствия в деревне никого не убили.

На первый взгляд, в Малых ямках было тихо, но Вилкас настоял на подворовом обходе. Спрашивали не только, живы ли все домочадцы, но и искали таинственного мальчишку. Он как в воду канул, будто привиделся.

– Чернобожьи козни! – устало развел руками Вилкас, когда в последнем доме нас заверили, что никто не умер и умирать не собирался. Ну, кроме Томаса. – Скоро его ночь, вот и куражится.

– Давай хоть завтраком накормлю. – Свернули к моему жилищу. – А потом, со свежими силами к русалкам, в город – куда там положено?

Из почтового ящика что-то торчало. Заприметила краешек желтого конверта издали и сильно удивилась. Я ни с кем не переписывалась, Линас тоже ныне раздавал указания лично… Или будущая свекровь решила продублировать приглашение, чтобы не соврала, будто первое письмо потерялось по дороге?

– Я сейчас, ты на крыльце пожди, – крикнула Вилкасу, а сама смахнула снег с почтового ящика, вытащила конверт.

Хм, следы свежие. Кто-то долго топтался у калитки, а потом ушел через поля, в сторону реки. Туда, где убили Томаса.

– Ну, чего там? – нетрепливо окликнул некромант.

Бедняга устал, продрог со сна и мечтал поскорее очутиться на моей уютной кухне. Не стала его задерживать, вскрыла конверт уже дома. И как-то резко передумала ставить чайник.

На стол выпала открытка с белыми лилиями. Все бы ничего, но на ней стоял оттиск печати Дье. С некоторых пор я хорошо знала фамильный герб: отец на законных основаниях пользовался таким же.

– Да пошел ты!

Скомкав открытку, швырнула ее в топку печи и елейным голосом посоветовала Вилкасу:

– А поболтай-ка ты о Томасе с Юргасом. Обнаглевшему папаше не помешает встряска небольшим испугом. Даже если он не причастен к смерти бедняги, точно был здесь сегодня ночью.

Не сомневалась, лилии – намек на средство для Эрнестины Кофф. Этот цветок, в числе прочего, олицетворял чистоту и невинность. Недаром богатые использовали его на похоронах – мол, смотрите, каким хорошим человеком был усопший.

– Сделаю. Только сходим вместе.

Усмехнулась: даже Вилкас боялся моего отца! А кто его не боялся? Вопрос риторический и явно не для девяти утра.

– Вилкас, – Юргас склонил голову набок, смотрел как на сумасшедшего, – ты сейчас серьезно?

– Ну…

Некромант виновато покосился на меня. Мол, это не я, это ее идея.

– По-твоему, я накинул личину мальчишки и сообщил о преступлении, которое сам же совершил?

Коротким смешком Юргас выразил отношение к происходящему. Похоже, он успел пожалеть, что впустил нас, провел наверх, подальше от чужих ушей. Не в кабинет или в библиотеку – в одну из комнат, сдававшихся внаем. Обычно сюда поднимались парочки, проводили вместе ночь, а то и вовсе пару часов, так что большую часть времени спальня пустовала. Впрочем, если не знать, ни за что не догадаешься, чем здесь занимались: чисто, опрятно, скромно. И, главное, есть стол со стульями, на которых можно удобно расположиться. Только вот сидел один Юргас, мы с Вилкасом предпочли постоять.