Копейкина топнула ногой, отчего ту моментально засосало в жижу.

– Вы издеваетесь? Я же прошу о помощи, неужели трудно что-нибудь придумать? Мне холодно, и я… я… сейчас умру.

– В диспетчерскую надо бежать, – подала стоящую мысль миловидная шатенка.

– Точно. Пусть лестницу принесут.

– Так бегите.

Нанести визит в диспетчерскую, которая, к слову сказать, находилась в первом подъезде этого же дома, вызвался щупленький паренек в черной бейсболке.

Потянулись позорные минуты ожидания. Собравшийся по обе стороны канавы народ в количестве двадцати человек сочувственно взирал на Кату, давая ей одновременно дурацкие советы.

– Ты попрыгай, – зачем-то крикнул толстый дед.

– Нет, лучше встань на трубу, – голосила Филипповна.

– Вы несете чушь, господа, – прокаркала пышногрудая дама. – Ей необходимо бросить веревку.

– Чтоб повеситься? – веселились Олег с Витьком.

– Милая, тебе там уютно? – ангельским голоском спрашивала Никифоровна.

Вернувшийся парень в бейсболке отрапортовал:

– Пока никого нет. Сказали, чтобы вы сидели тут и никуда не уходили, лестницу принесут в течение дня.

Катарина застонала.

– Классно выдал, – толкая в бок сурового супруга, усмехнулась крашеная блондинка. – Никуда не уходите. А куда она уйти-то может?

– Ее надо покормить, – предложила Никифоровна.

– У меня семечки есть, – оживился дед.

– А я за бутербродиками сгоняю, – поддержала безумную идею Филипповна.

Катарина уже не реагировала на советы бесчувственных сограждан. Пусть делают что угодно, она будет тихо сидеть и ждать помощи. В течение дня так в течение дня. В любом случае это куда лучше, чем, скажем… э-э… через месяц.

Представив на секунду, как зеваки бросают в канаву еду, Катарина рассмеялась: «Ну чистый зоопарк».

Долгожданный мужичок с лестницей причапал через сорок минут. К тому времени половина собравшихся, насытившись видом грязной Катки, отбыла восвояси. Остались самые любопытные: престарелые подружки, дед, постоянно ржущие Витек с Олегом и миловидная шатенка. Та самая, которая озвучила мысль о диспетчерской.

Глянув вниз, мужик выругался:

– Какого лешего тебя туда занесло?

– Упала, – еле шевелила губами продрогшая Копейкина.

– «Упала», – передразнил живчик. – Дура! Не вишь, ремонтные работы здесь идут. Лень дом кругом обойти? Корова!

– Вы лестницу опустите?

– По балде тебе надавать надо, дубина неотесанная.

– Лестницу давай! – закричала Катка.

– На! – мужик с яростью ткнул в грязь деревянную спасительницу.

– Подержите сверху, я боюсь.

– А ты не бойся, – огрызнулся тот. – Я из-за тебя мараться не намерен. У меня вообще обед. Вместо того чтоб свекольник отведать, я здесь с тобой мудохаться должон. Выкарабкивайся сама!

– Поднимайтесь, не бойтесь, – шатенка, рискуя испачкать светлый сарафан, села на корточки и ухватилась за лестницу. – Я держу, смелее.

Когда Ката ступила на асфальт, парни-приколисты поспешили ретироваться. Филипповна с Никифоровной захлопали в ладоши.

– Теперь ты у четвертого подъезда, милая, – улыбалась старуха.

– А вы к кому приехали, если не секрет? – спросила шатенка.

– В сто двадцать девятую, – прогудела Ката, понимая, что ни о каком визите не может быть и речи.

Незнакомка удивленно вскинула брови:

– Ко мне?

Катка замерла.

– А ты…

– Из сто двадцать девятой.

– Значит, к тебе, – осторожно произнесла Копейкина.

– Вот так сюрприз. А по какому вопросу? Ой, простите, сначала вам необходимо вернуть человеческий облик. Идемте, идемте скорее. Меня зовут Валентина, а вас?

– Катарина.

– Первым делом залезете в ванну.

– А одежда?

– У нас один размер, я с вами поделюсь.