– Господа, – негромко уведомил Алва, – вы здесь потому, что ваш командующий ручается за передышку, а объяснять удобней без посредников, один раз и всем сразу. Тем, кто по какой-либо причине еще не осведомлен, сообщаю, что по поручению маршала Манрика я принял на себя полное командование Второй Южной армией королевства Талиг. Маршал жив, но дурно себя чувствует. Генерал Ожери тоже чувствует себя дурно, но по несколько другой причине.

«По другой причине…» По какой? Не отлупили же его?

– Господин генерал, – рискнул все же подать голос линарец, – можем ли мы узнать подробности?

– Не сейчас, – синий взгляд скользнул по подобравшемуся полковнику и потянулся куда-то вдаль. – Сейчас главное, что «павлины» почти утратили боевой дух, особенно хорошо это заметно вблизи. Тем не менее, имперские баталии все еще держатся, и мы поможем им решиться на отступление. Командующий артиллерией генерал Понси уже отдал все необходимые приказы, его орудия, как вы можете убедиться, снова на месте.

Наверху и впрямь появились пропавшие при отступлении пушки, вокруг которых кипела лихорадочная суета. Бедняги артиллеристы, несладко же им сегодня пришлось! Таскать бронзовых чудищ еще то удовольствие, а сегодня их таскали трижды. Вверх, вниз, теперь опять вверх…

– Чтобы внушить имперцам правильную мысль, – вернул всех к диспозиции кэналлиец, – артиллерии хватит получаса, и все это время эгуэстрос продолжат атаковать их фланги и тыл. Когда отход вражеских баталий станет очевидным, пушки замолчат и ударите вы. Ударите, отдохнув и подготовившись, не жалея себя. Тогда они побегут. Преследовать отступающих будете ровно столько, на сколько достанет ваших сил, дальше их погонит конница. Да, если это кого-то вдруг беспокоит, гайифские пушки ответить не смогут: имперцы их запрятали внутрь баталий, но большая часть припаса досталась моим людям.

Командующий улыбнулся одними губами и обвел взглядом тех, кому через полчаса предстояло перейти этот кошачий ручей и погнать врагов. Так смотрят, ожидая возражений или несогласия, но чему возражать? И кому? Этот человек ничего не забыл, заодно ответив на все вопросы, прежде чем они возникли. Никаких чувств и страстей, лишь холодная, совершенная уверенность в себе и своих решениях. Рядом с таким командующим и сам уверенностью проникаешься, только хочется побыстрее оказаться один на один с врагами, на них смотреть как-то легче.

– Если возражений по существу нет, предоставляю вас заботам вашего непосредственного командира. Не забудьте после разгрома неприятеля составить списки отличившихся.

Господа предоставленные вразнобой покивали – и отдых не помешает, и закончить этот бой победой хочется, а обстрел пушками с холмов, да по плотным рядам пехоты… Глубина построений большая, промахнуться просто невозможно.

Стивену тоже все было ясно. «Павлинам» торчать под ядрами не понравится, но вперед они после всего ломанутся вряд ли, не тот настрой. Значит, отойдут, а мы нажмем и погоним. Какие тут могут быть вопросы?

Однако направившегося в одиночестве к лошадям Алву капитан все-таки догнал.

– Господин… командующий, позвольте…

– Это вы? – генерал опять узнал капитана. – Мир тесен, а война – тем паче.

– Ваша труба у меня, она цела… То есть, вот она.

Брать свою собственность в руки кэналлиец не стал, как и требовать называть себя рэем Алонсо, лишь слегка сбавил шаг. То ли задумался, то ли чего-то ждал, но Хейл своей выходкой и так прыгнул выше головы и субординации.

– Где одна, там и вторая, – внезапно бросил нечто вовсе непонятное Алва и, словно очнувшись, почти улыбнулся. – Этот сувенир облегчит вам командование полком. Что-то еще?