Одинокий алат резко, не оглядываясь на своих, вскидывает руку, и осенние всадники, не сбавляя хода, тут же начинают заезжать вправо. Всё так, они действительно не атакуют. Рыжий встает на дыбы, отшагивает назад, в чужую кирасу ударяет солнце. Вежливость на вежливость, Лирио с готовностью выдает отличную свечку, он бы предпочел драку, но решают люди.

Несколько мгновений, и весь алатский отряд кентером несется вдоль строя эгуэстрос, держа направление куда-то в гайифский тыл. Кэналлийская кровь им не нужна, вернее, нужна не кэналлийская. Когда-нибудь Алат спросит с Уэрты, ну а Талиг спросит с Гайифы прямо сегодня.

Торчать на чужом месте с чужой трубой было непросто. Стивена так и тянуло помчаться по ротам, где, без сомнения, все ослепли, оглохли и вообще одурели. Мешали приказ и собственная былая убежденность в том, что меньше всего во время боя требуется начальство. Пуэн умел не мешать толковым подчиненным, за что Хейл был ему от души признателен. Оставалось брать пример с полковника, то есть стоять у знамени, любуясь на чистящих поредевшие хвосты «павлинов». Зрелище сразу и душу грело – отделали сине-зеленых неплохо, и настраивало на серьезный лад – отступать имперцы не собирались, значит, предстояло дать им нового пинка, не отбив при этом уже собственную ногу.

Наверное, Стивен все же не удержался бы и прогулялся по позициям, но Пуэн засуетился раньше.

– Господин капитан, – оттарабанил теньентик из свиты Ожери, которого Хейл мельком видел и прежде, – господин временно командующий центром просит вас срочно прибыть к знамени. Я привел лошадь.

– Едем.

То, что вместо себя надо было кого-то оставить, Стивен сообразил уже на полпути, но поворачивать было поздно, имперцы сидели тихо, а у Пуэна ротами командовали отнюдь не ослы. И вообще, случись что, от ставки командующего центром до баталий галопом всего ничего, пока парни держатся, четыре раза вернешься.

Ожери выбрал для себя серединный холм, где воткнули знамя, и где генерал, не выдерни его в ставку, торчал бы до самого конца сражения. Пуэн устроился там же, но на самый верх забираться не стал, предпочтя близость к схватке возможности разглядеть, что творится у Савиньяка или на правом фланге.

Небольшую толпу на склоне Стивен приметил сразу, хотел даже что-то спросить, но осекся, увидев возле превращенной в коновязь телеги серебристого мориска с зацепленными за луку седла поводьями. Второго такого здесь быть никак не могло… Обошлось, и слава Создателю! Рэй Алонсо и сам уцелел, и красавца своего сберег, а ведь потерять коня на вражеских пиках легче легкого.

Не то чтоб капитан Хейл места себе из-за свихнувшегося кэналлийца не находил, но сгинь тот в своей непонятной атаке, было бы жаль, и не только из-за памяти о Бересклетке…

– Здесь генерал Алва, – что-что, а проследить чужой взгляд штабные умеют. – Собственно говоря, командующих полками собирают по его приказу.

– Алвы?!

– А вы еще не знаете? Маркиз Алвасете замещает маршала Манрика почти с самого утра. Признаться, мы сперва удивились, но маркиз показал себя истинным командующим.

Ну да, истинные командующие скачут по холмам, болтают с капитанами, швыряются зрительными трубами и с одним эскадроном атакуют вражеские порядки…

– Вижу, вы удивлены?

От необходимости отвечать Стивена избавил командир линарцев, добиравшийся с самого края позиции. Пришлось здороваться, объяснять, что здесь делает капитан Хейл, и выслушивать ободрения и советы, спасибо хоть, не затянувшиеся.

Они с линарцем оказались последними, кого ждали. Семеро полковников и один капитан не успели даже толком обменяться приветствиями, как стоявший в стороне вместе с Пуэном Алва махнул рукой, подзывая господ офицеров к знамени. Он опять обходился без шлема, но покрывавшие доспехи бурые пятна говорили сами за себя. У Бересклетки кэналлиец тоже был по уши в чужой крови, прежними были и движения, и осанка, зато взгляд… Этого человека капитан Хейл прежде не встречал. Созванных офицеров разглядывал не бесшабашный рэй Алонсо и не готовый убивать зверь, а полководец, причем сошедший с батального полотна, потому что живой человек так не смотрит.