Еще в бытность свою в составе КЮБЗа в 1948 году Яблоков провел интересные наблюдения за индивидуальными особенностями поведения и характера лис передних вольер зоопарка и проиллюстрировал данные своих наблюдений документальными фотоснимками. В тот же период он участвовал в бригадных наблюдениях над возрастным развитием и поведением Москвича (слоненка зоопарка).

В период после выхода из КЮБЗа летом 1949 года по договоренности с научным руководством Лапландского заповедника и по заданию кружка он проводил в Лапландском заповеднике работу по изучению суточной активности мышевидных грызунов в условиях Заполярья. Зимой 1949/50 годаЯблоков в качестве ответственного бригадира осуществил ряд выездов по изучению результатов выпуска бобра в Московской области. Летом 1950 года Яблоков работал в составе экспедиции Института эволюционной морфологии Всесоюзной академии наук под непосредственным руководством научного сотрудника института Т.Л. Бородулиной и одновременно осуществил самостоятельные биологические наблюдения по суточной активности цаплевых птиц, оформленные в настоящий момент в виде подготовленной к печати рукописи. Зимой 1950/51 года А. Яблоков продолжал работу по бобру и провел ряд ценных наблюдений, в частности по точке выпуска бобров на реке Цне.

В процессе всех этих работ Яблоков приобрел разностороннюю ориентировку в природном материале и навыки полевого наблюдателя-биолога и показал себя работоспособным активным натуралистом, имеющим прочный иустойчивый интерес к вопросам биологии и исследовательской работе.

Руководитель кружка юных биологов

юношеской секции ВООЦ

заместитель председателя секции Я. Смолин

26.06.1951 г.

Москва

Пришлось сдавать экзамены. Я их, слава Богу, сдал, набрал нужное количество баллов и «прошел»! На первом курсе у нас были прекрасные лекторы. Я с упоением слушал потрясающие лекции академика Льва Александровича Зенкевича. Ездил в экспедиции и на выезды кружка при ВООП уже как старший, как руководитель поездок.

И вдруг в конце первого семестра вышел приказ по университету. Таких-то и таких-то – около тридцати здоровых мужчин, сдавших первую сессию без троек, – перевести с биолого-почвенного, географического и геологического факультетов на химический. Оказалось, на химическом факультете организовали специальное секретное отделение по радиохимии. Мы это потом уже узнали. И это, конечно, была трагедия для меня, потому что я не мыслил себе жизни без зоологии.

Мы стали «обивать пороги». Нас было пять человек, которые не хотели этого перевода: Сергей Розанов, Виталий Троицкий, Олег Орлов, я и еще кто-то. Чего мы только не делали! Писали письма ректору, еще кому-то. Я даже умудрился пойти на прием к Трофиму Лысенко, который был депутатом Верховного Совета. Никакого пиетета я к нему тогда уже не испытывал, но пошел как к депутату. Он меня принял в своем кабинете в Сельскохозяйственной академии, президентом которой он тоже тогда являлся. Огромный кабинет, мрачный очень. Я на дрожащих ногах подхожу, рассказываю о своей просьбе. Он мне в ответ прохрипел: «Вы не понимаете государственную необходимость». На этом и закончилось.

Наши преподаватели на химфаке тоже видели, что от нашей пятерки проку не будет. И в конце концов они разрешили нам перейти обратно. Двоим удалось вернуться без потери курса – мне и Сережке Розанову. Дело в том, что мы настырно продолжали ходить и на биологические лекции, и на химфак.

Алеша Яблоков на полевых работах кружка ВООП. 1949 г.

Преподаватели смотрели сквозь пальцы, что мы не на все семинары ходили. Зачетка биологическая у меня была к концу первого курса полная. Был день, когда я одновременно сдавал по пять экзаменов! Вот такая эпопея.