Мы все генетически разные. И это значит, что каждый отличается чем-то от другого, каждый человек может делать что-то лучше, чем другие. Идеально найти то доброе, чем ты можешь заниматься лучше, чем другие. И это тебе даст на всю жизнь уверенность в том, что ты делаешь хорошее дело. И ты будешь счастливым человеком! Таким я считаю себя. Конечно, очень жалко, что от рака умерла Эля, что мои родители от рака померли. Жалко, что у меня рак. Жалко, что сын у меня не такой, как мне хотелось бы… Много чего жалко… И все равно я счастливый человек. Я всю жизнь занимался тем, чем хотел заниматься, и мне очень мало приходилось делать то, что не люблю.

Мама сделала все, чтобы я «прощупал» все возможности и нашел себя. Тогда была замечательная система кружков в Доме пионеров. Можно было прийти в Дом пионеров, записаться в любой кружок и заниматься иностранным языком, пением, рисованием, столярным делом, слесарным делом… Животные интересуют – тут живой уголок. И до сих пор это есть, и слава Богу! Обязательно надо любого молодого человека, когда он формируется, в 10–12 лет, подтолкнуть, чтобы он прошел разные занятия. И сказал о чем-то: «Да, это мое!»

Я с огромным удовольствием занимался в кружке столярным делом и до сих пор столярничаю с удовольствием. Это мое хобби. Может быть, я не столяр-краснодеревщик, но табуретку могу сделать. Кстати говоря, впервые я попал на телевидение из-за столярного дела. Был городской конкурс пионерских поделок, и я занял, по-моему, третье место. Я своими руками, хотя и под руководством мастеров из Дома пионеров, сделал раскладной стул-лесенку. Это был стул с прямой спинкой, его можно было раскрыть, и он становился маленькой такой лесенкой, типа стремянки. У нас дома всегда были книжные полки, и достать до какой-нибудь высокой полки можно было, только забравшись на стремянку. И вот по телевизору показали, как мой папа открывает этот стул и тянется к книжной полке, берет книжку, а я рядом стою. Это было мое первое выступление по телевизору, по-моему, в 1949 году.

Мне повезло. Не помню, кто меня настропалил, но я попал в Кружок юных биологов Московского зоопарка (КЮБЗ). Там я и пропал! Тогда действовала замечательная система Петра Петровича Смолина. Сначала новичок попадал во временный состав кружка и только позже – в основной. Новичку давали какие-то мелкие поручения. Мне на первых порах поручили наблюдение за лисицей. Когда входишь в зоопарк, там есть вольер с правой стороны, где, по-моему, до сих пор сидят лисицы. Я там простаивал часами, записывал, как они себя ведут, как играют, едят и т. д. Это было интересно и потом пригодилось в наблюдении за животными. Позже меня «повысили», увидев, что я работаю с интересом и стабильно. Я стал наблюдать за новорожденным слоненком в слоновнике. Это было о-го-го какое повышение!

КЮБЗ – это кружок с очень большой историей, чуть ли не самый старый юннатский кружок в России. Он начал работать еще до войны. Кружок был самоуправляемым. Был, конечно, штатный руководитель, но был и Совет кружка, и председатель кружка, и на Совете надо докладывать о своей юннатской работе. Работали не только в зоопарке. По субботам и воскресеньям были выезды в парки Москвы, ближайшие леса. Во время школьных каникул ездили в заповедники.

«Биологичка в школе была хорошая…»

Случилось так, что Петр Петрович Смолин вошел в конфликт с руководством зоопарка. Был конец 40-х. В то время все должно было быть под контролем. А у нас вольница. Мы куда-то ездим, чем-то занимаемся. Это ли или что-то еще, но Петра Петровича «подсидели», и он вынужден был уйти из зоопарка.