С этими словами волосатая лапища сначала нырнула мне за спину и весьма ощутимо потрепала по попе, а потом по ней же шлепнула, отчего я чуть не выронила подвывающего от страха Никки.

- Как я люблю молчаливых женщин! – восхищенно цокнул тролль. – И на все-то моя бочечка согласна! Мир и покой нас ожидают в браке, любовь и согласие!

Ага, как же! Я хмыкнула и засандалила этому гоблину промеж ног. А нечего лапы свои тянуть к тому, что не твое.

- Ай! – скривился тот, схватившись обеими руками за промежность.

У него там еще слова вырывались, но они, как говорится, сплошное пи – выговаривать такое не то что вслух, даже мысленно нельзя – уши покраснеют и отвалятся. А потому я, перехватив Никки удобнее, принялась прорываться к свободе, вопя во все горло низким утробным звуком и завывая устрашающе.

Наверное, было в моем облике что-то такое, троллей восхищающее – потому как вместо того, чтобы броситься врассыпную, часть из них, тусовавшаяся в большом зале, куда я влетела из-за очередного поворота, просто повскакивала и уставилась на меня.

- Во дает девка! – присвистнул кто-то, глядя, как я гигантскими шагами несусь к дубовой двери.

- Да уж… Повезло Гомболю, как никому! – поддакнул другой.

- И не говорите! – грустно вздохнул третий. – Такую бабу урвал!

Что там соизволил выдать четвёртый – я не знаю. Слава мамонтам, они мне не мешали бежать и орать, а потому я вскоре оказалась на улице и ломанулась к дороге. Куда бежать – неизвестно, но ноги сами несли меня, как Элли со Страшилой, в радостное будущее.

- Сто-о-о-ой! – пробился сквозь свист ветра в ушах тоненький голосок со стороны моей попы.

Батюшки светы, я ж забыла про Николаса! Тащу его как куль с навозом, он, наверное, всю моську себе о мою тушку разбил. Хотя, учитывая, какая у меня теперь внушительная филейная часть, наверное, не разбил, а так, слегка помял. Ну или просто немножко встряхнулся.

Поставив страдальца на ноги, отряхнула его, внимательно осмотрела на предмет повреждений и задумчиво хмыкнула – целехонек, некромантишка, даже не запылился.

- Куда ты так несешься? – недовольно поджал губы спасеныш. – Думаешь, тебя жених преследовать будет? Ха!

Чего это ха? Я подбоченилась и осуждающе сдвинула брови. Не ха, а супер-женщина я. Красавица и что там еще в порыве страсти шепчут тролли своим дамам?

- А ты замухрышечник! – поджала я губы.

- Что?

Что? У меня что, голос прорезался?

- Нет, погоди, Мария! Ты говоришь? – Никки округлил глаза до безобразия. – Ну ка, скажи еще что-нибудь!

- Кхм-кхм…

Я растерялась. Я говорю? Нет, что, правда? Говорю вот прям своим голосом?

- Ну… ээээ…. – мыслей не было.

Вернее, билась там одна в голове как птичка в пустой огромной клетке – я говорю, я говорю, я говорю. И все. Других не было. Правда, голос мой был груб и похож по тембру на голос дяди Васи, сантехника из ЖЭКа, но тем не менее, он был! И я могла внятно рассказать о себе, показать и даже многое объяснить. И теперь не надо алфавит учить, хотя я уже втянулась, собственно!

- Что-то мне дурно, - пробасила я, плюхаясь на свой многострадальный зад и обмахиваясь ладошкой.

Этак и до обморока недолго, вон как мир качается перед глазами.

- Эй! – Никки завис надо мной с озабоченным выражением лица. – Я тебя до дома не донесу. Я ж не такой могучий! И вообще, а чего ты раньше не говорила? Мычала только, как корова!

О боже! Он еще и обзывается! Как-то так обидно стало за такую умную и красивую меня! Ведь я же девочка, а он! Ааааа!

- Сам ты корова! – хмуро ответила ему, поднимаясь. – Пошли, чучело, показывай дорогу.