О, и никто не гудит под одеялом вибратором, что тоже немаловажно! А то всё та же католичка мне попалась с эпичным прибабахом и имела какие-то свои, крайне смутные понятия о целомудренности.

Короче, новая сожительница оказалась настоящее провинциальное золотко: тихое и закомплексованное. Так я думала ровно до вечера пятницы, пока не застукала её со спущенными трусами в позе рака.

Собственно, и такую же красную. От натуги. Правильно, как тут не разрумяниться, когда тебя так старательно на себя натягивает...

О, Спиридонов. Вот же здрасти.

— Клёвый зад, — не могу не заметить, кивая на подкаченные мужские ягодицы, прекрасно просматривающиеся благодаря спущенным джинсам. — Вы не отвлекайтесь, — прикрываю дверь, проходя на свою часть комнаты, однако не забываю тормознуть на середине, вспомнив о вежливости. — Я же вам не помешаю, надеюсь? Ванная занята, а топтаться в коридоре мне, если честно, тупо западло.

— Не переживай, — продолжая как ни в чём не бывало вдалбливаться в соседку, глухо отозвался Артемий. — Мы уже почти закончили.

— Ну и славно, — падаю на кровать, поправляя на талии широкий пояс любимой бордовой юбки в крупную сетку. Поправила, смахнула с высоких чёрных гольф ниточку, прислушалась. — Она там ещё хоть жива? Уж больно притихла.

— Не знаю, — равнодушно отзывается Спиридонов. — Проверь.

Послушно изгибаюсь, придерживаясь за изголовье и вглядываясь в соседку, уткнувшуюся мордой в подушку. Уже не стонущую, а сипящую.

Охрипла, бедняжка.

— Маш, ты там как? — тишина. Ну почти. Не считая звуков шлепков, сбитого дыхания Артемия и жалобного девичьего скуления, потому что тот себя вообще не сдерживает. Таранит, будто насмерть забить хочет. — Говорит, нормально.

— Вот и прекрасно, — несколько последних рывков и довольный альфа-самец получает свой заветный кусок торта. В смысле, кончает.

— Да ты эгоист. А ей помочь с оргазмом? — аж обидно за новую подружку.

Которая, впрочем, возмущаться не торопится. Слишком в шоке от происходящего. Поспешно накидывает на себя плед и, забившись в угол, таращится на нас как на больных.

Эй, а я-то тут причём вообще? Пусть к себе претензии предъявляет. Что она хотела получить от такого, как Спиридонов, позволяя ему на себя залезть? Нежности и ласки? Романтики? Серьёзно?

— Сама разберётся, — стягивая презерватив со, стоит отдать должное, достаточно внушительного агрегата, Артемий удовлетворённо натягивает штаны обратно. — Это я так, чисто время убить. Вообще, к тебе пришёл, а ты где-то шаришься.

Ко мне пришёл? Спустя почти два дня тишины и полного отсутствия в универе? Очаровательно.

— Прости, милый. Мне очень стыдно. Я больше так не буду.

— Надеюсь, — звякает бляха застёгнутого ремня и мне кивком указывают на дверь. — Пошли, Белинская.

— Куда?

— Ты вроде любишь острые ощущения. Я тебе их обеспечу.

Хм. А вот с этого момента, пожалуйста, поподробнее.

— Каким образом?

— Поехали и узнаешь.

Так-так-так... Если это то, о чём я думаю, значит, рыбка не только клюнула, но и заглотила наживку вместе с крючком. И даже не подавилась.

Неужели, наконец, началось самое интересное?

4. Глава третья. "Мой Господин"

POV СПИРИДОНОВ

Едем прямой наводкой в центр: собрав по пути все возможные мосты. Питер же. Ушаковский, Каменноостровский, Биржевой и главная достопримечательность города, на которой царит вечное и откровенно подбешивающее столпотворение — Дворцовый.

В салоне из магнитолы гремит хаус, между пальцев тлеет сигарета, унося едкий дым в приоткрытое окно, а в извращённых фантазиях кипит бурная деятельность.