— Что делать дальше? — спрашиваю у нее устраиваясь с ногами на кровати.

— Бабушку из меня, конечно, — смеется мама.

— У меня же учеба. Я с таким трудом прошла конкурс на бюджетное место. И работа. Как это все бросить?

— Не надо бросать. Учись, сколько сможешь. Потом переведешься на заочное…

— Оно платное, мам, — перебиваю ее.

— А то я без тебя не знаю! — взмахивает руками и шлепает себя по коленкам. — Ты главное помни всегда, что опускать руки — это последнее дело. Помнишь, как в старых сказках? — улыбается. — Добро и сила духа всегда побеждают, какой бы сложный путь ее героям не подкинула жизнь.

— Не знаю, мам, — падаю на подушки. — Мы ведь не в сказке живем. А может Ромка прав? Ну куда нам сейчас дети?

— Ромка прав, — передразнивает она. — Снеж, я не имею права давить на тебя. Это решение должно быть только твое. Я приму любое, — она двигается ближе и гладит меня по волосам, как в далеком детстве. — Главное, чтобы потом тебя всю жизнь не съедало чувство вины. Думай, моя хорошая.

Я осталась одна. Не знаю, сказала ли она папе, но он ко мне не заходил и на кухне, когда я выбегала за чаем, ничего не спрашивал.

Стою у окна, рассматриваю черное звездное небо. В городе такого не видно, а здесь все полотно усыпано мерцающими точками. Руки машинально устроились на животе. Пробегаю по нему пальцами пытаясь представить, как сложится моя жизнь, если я оставлю ребенка и, если нет. Мысли постоянно спотыкаются об это слово — «ребенок». Вижу в стекле отражение своей улыбки. Соленые от слез губы щиплет, но они сами растекаются, приподнимая уголки и образуя ямочки на щеках:

«Ну что, Снежана Макаровна? Снимаем розовые очки и вперед в реальную жизнь!»

5. Глава 5. А вдруг его заколдовали?

— Мам, а мы скоро пойдем домой? — кажется раз в десятый за последний час спрашивается Васька.

— Еще пять минут, — добиваю последний абзац на сегодня.

— Ты так уже говорила, — дуется мелкая. — Смотри, что я нарисовала, — протягивает мне альбомный лист с неровно оборванным краем.

— Красиво. А что за мальчик рядом с тобой? — не могу сдержать улыбки разглядывая немного корявый, но очень милый рисунок.

— Ты что, Сережку Боброва не узнала? — розовеют щечки моей крохи.

Конечно, я узнала. Как можно не узнать мальчишку, про которого я слышу почти каждый вечер по дороге из детского сада? Сережка новенький у них в группе. С первых дней очаровал сразу нескольких девочек. Вот и моя малышка проявляет свой первый интерес к противоположному полу.

— Точно! — хлопаю себя по лбу. — А я думаю, откуда мне знакомо это лицо, — подмигиваю ей. — Дай мне еще пять минут, — целую дочку в щеку. — вот этот кусочек закончу, — показываю ей договор. — и поедем сначала за вещами, потом к бабушке Тане.

Времени понадобилось чуть больше. Я все закончила как раз впритык к концу своего первого рабочего дня. Закрыла кабинет, взяла Василиску за руку и повела к лифту. Приходится немного подождать, пока он освободится и доедет до нас. Створки открываются, являя перед нами очень напряженного мага Антона.

— Успел, — выдыхает он.

Пальто расстегнуто, серый шарф свободной петлей обернут вокруг шеи и рубашка уже другая. Не знаю, почему обратила на это внимание. Сейчас черное поло на молнии обтягивает его грудь и подчеркивает пресс.

Быстро поднимаю взгляд к его карим глазам зацепившись по дороге за обаятельную улыбку.

— И куда же вы так хотели успеть, Антон? — возвращаю нас к более официальному общению.

— Деньги тебе вернуть, — не принимает мой вариант и протягивает несколько купюр, что я оставила на столе в ресторане. — Когда женщина обедает со мной, она не платит за ресторан. Забери, — немного грубо берет меня за руку, вкладывает деньги в ладонь и зажимает своей. — Извини за Ингу, — чувствую, как его пальцы расслабляются. —Нехорошо вышло.