Я сняла видеомагнитофон с паузы и снова стала смотреть мелодраму, пятую подряд из тех пяти, которые по случайности обнаружились у нас дома, на полке с Пашкиными мультиками, как раз по соседству с детской сказкой про Золушку (ее я тоже, кстати, заодно пересмотрела).

Да, тяжеловато даются сладкие просмотры сказочных сюси-пусиных шедевров, в которых всем Золушкам воздается по Принцу, иногда по нескольку сразу, и для этого даже не надо носиться по лестницам, рискуя сломать ногу, и разбрасывать повсюду свои туфельки. Но жизнь, как сказал папа, – это эксперимент по изучению себя. А папу надо слушать. Почему бы не поизучать, пока есть время, чужую Любовь и Ненависть, почему бы не поучиться распознавать в изысканном рисунке этих двух сторон одной медали проявления жалости, эгоизма, зависти, лжи и притворства, слабости и надменности?

– Девушка, сколько стоит видеокассета? – Еще не уехали родители, а я уже заглянула исподтишка в продуктовую лавку, туда, где в уголке между прилавками с молочными продуктами и хозяйственными товарами продавалась видеопродукция.

– Вам что? Боевик, ужастик, мелодраму? – Существо лет двадцати, килограммов под сто, со жвачкой во рту и сережками в ушах в виде рыбьих скелетов, оторвалось от разгадывания кроссворда.

– Мне про чувства, пожалуйста. Про сильные. Такие, чтобы потом в жизни ничего не хотелось.

Я подсмеивалась над собой внутренне, пока девушка серьезно рекламировала имеющийся в наличии товар:

– Вот. Это про месть на почве ревности – за двести рублей. Вот эта – про страсть… Там такое… За двести пятьдесят продается, и то у нас цены божеские.

– Нет, нет! У меня сын дома, что вы. А романтическая любовь у вас почем?

– Вот эта, со счастливым концом, – сто восемьдесят. А со слезами, если две штуки купите, – по сто пятьдесят за кассету отдам.

– Значит, и у вас счастливая любовь дороже стоит… А если всю любовь взять оптом?

– Шуточки у вас… – подозрительно взглянув на меня, сказала продавщица, и рыбьи скелеты качнулись в такт ее словам. – Хотя… – Она еще раз оглядела меня сверху вниз и предложила: – Чего покупать-то? Возьмите «Секс в мегаполисе» на пару дней – год потом вспоминать будете. Я сама уже три раза смотрела.

– Да что вы говорите? Давайте все, что тут у вас есть. На все. Гуляем! – Я вывернула свой кошелек наизнанку и попросила: – В целлофан заверните, пожалуйста. Нам любовь не подмоченная нужна!..

Я знала, что жизнь моя совсем ненадолго взяла свой тайм-аут и сузилась до домашних радостей и огорчений, но стоит мне вернуться в Москву, как она обрушит на мою голову полное ведро отнюдь не душистой розовой воды, а всего того, что гораздо быстрее окажется под рукой ее величества Судьбы, особенно теперь, когда я решила сама вершить свою жизнь. Так что неплохо было бы подготовиться. Теоретически.

«Вот тебе! Чувств хотела? Получай. Лучше на чужом опыте учиться. На! Объешься страстями человеческими и не проси больше никаких эмоций, душенька моя неспокойная. Хочешь – не хочешь, будешь до одури смотреть!» – третировала я себя, вышагивая домой по слякотному снегу, чавкающему под ногами, совсем не женственно заваливалась на бок от тяжести пакета, переполненного кассетами со всевозможными чувствами.

– Будешь до одури смотреть, как у других это бывает! – приказывала я себе теперь день за днем, включая кассеты с телесериалом «Секс в мегаполисе», и тоска по Филиппу, который по-прежнему приходил ко мне во снах, становилась не такой сильной, а с желанием помириться с Алексеем из жалости, что он больной такой, несчастный, было бороться гораздо легче.