Всхлипнув, я бросилась бежать из его кабинета.

Какой же он подонок! Как я могла в него когда-то влюбиться? Еще и мымрой меня обозвал… А когда-то комплименты делал, соловьем заливался, какая я у него красавица.

Закрывшись в переговорной, я даже не включила там свет. Села в темноте на крайний стул и дала волю слезам.

Ох, так горько я давно не плакала… надо было слушать адвоката и сразу вычитать алименты из зарплаты Стаса, а я поверила в его обещание. Знала же, что все этим закончится. Что теперь плакать? Сама виновата.

Дверь переговорной распахнулась. Вспыхнул свет. Вздрогнув, я подняла голову. В проходе мутными очертаниями проступал мужской силуэт. Малиновое пятно на груди, как опознавательный знак, сопоставил силуэт с Алмазовым.

— Евгения? А ты почему до сих пор на работе? — изумленно рассматривал меня босс.

— Только без пяти ш-шесть, — всхлипнув, я спешно вытирала лицо салфетками. — А вы что здесь забыли? Я думала, вы давно ушли…

— Барсетку забыл, пришлось вернуться.

Я натянула на нос очки, и босс приобрел четкие очертания.

— Барсетка в вашем кабинете.

Несколько мгновений Алмазов неуверенно посматривал на меня.

— Ну, идите уже, Павел Демидович! Здесь вашей барсетки нет!

Он все мялся в дверях, не уходил.

— Жень, а тебя обидел кто? — спросил как-то неестественно мягко.

Я раздраженно махнула рукой. Дожились, успокаивать меня, что ли, собирается?

— Идите, Павел Демидович. И свет мне выключите, пожалуйста. У меня есть еще целых пять минут до окончания рабочего дня. Можно, я спокойно поплачу в одиночестве?

Но на красивом и мужественном лице Алмазова проступила несвойственная ему в рабочие моменты решимость...

7. Глава 7

Он уверенно отодвинул стул и сел рядом со мной.

— Нехорошо как-то плакать в одиночестве. Да и некуда мне идти, — махнул неловко огромной ручищей. — Дома тоскливо, хоть волком вой. А по ресторанам с друзьями надоело уже. Глупо как-то деньгами сорить направо и налево.

Я рассеянно взглянула на него. Хотела съязвить насчет его дружков, которые всегда разделят с ним тоску, а потом передумала и просто попыталась взять себя в руки. Нет, ну в самом деле, нельзя же плакать перед боссом? Но вместо этого сдавленно всхлипнула и понеслось…

Босс испугался. Нет, серьезно, таким растерянным я его еще ни разу не видела. Он метнулся к кулеру, но вода закончилась еще в обед, а новой не завезли - доставка утром.

Алмазов исчез за дверью. Я уже обрадовалась, что он ушел, но рано. Он вернулся с тем самым чайником, который мы чуть не разбили утром.

Налил в кружку остатки холодного зеленого чая и протянул мне.

Чай был ужасен - крепкий и кислый от кружочков лимона, которых я насовала от души.

— Так что случилось, Женя? От чего так много слез? Кто обидел?

— Идите уже домой, Павел Демидович!

— А вот и не пойду! Ты мой заместитель. Это… это как жена, только хуже. Если тебя кто-то обидел, и я должен знать, кто это сделал.

Я протерла очки салфеткой и попыталась надеть их обратно. Как жена, только хуже. Н-да.

— Я справлюсь, честно.

— Не выпущу тебя отсюда, пока все не расскажешь!

Он уверенно поднялся и захлопнул дверь. Повернул ключ в замке и демонстративно спрятал его в карман брюк.

Я вдохнула и выдохнула. Ты смотри, какой упрямый…

— Молчишь, да? — угрюмо произнес босс. — Это все из-за меня? Да знаю я, что не подарок. И место это не мое совсем…

— Как, не ваше? Ваше это место, Павел Демидович. Не говорите уж глупостей.

— Нет, не мое. — он уткнулся взглядом в свои огромные ручищи, которые почему-то сложил домиком. — Так по какому поводу слезы? Я же не уйду, пока не выясню. У меня свободного времени предостаточно, Жень.