Я вздохнула. Не избавиться от него.

Ну, а что такого, если я ему расскажу? Пусть знает, с кем он дружит.

— Ваш хороший друг меня обидел, Павел Демидович.

— Колька, что ли? Так он на нервах весь, свадьба у него в субботу!

— Нет, не Колька. Стас Кожевников отказался выплачивать алименты и выгнал меня из кабинета.

— Как, отказался? Стас вроде не бедствует. А что, очень большая сумма?

— Не большая, но я на нее рассчитывала. У меня бабушка болеет, приходится ей сиделку оплачивать и лекарства. А еще садик. И у дочки куртки зимней нет. Прежняя совсем мала стала.

— И что, Стас не может дать на все это денег? Ха, в жизни в это не поверю! У него денег куры не клюют, он вчера в ночном клубе стриптизершам по пять тысяч в стринги запихивал!

От обиды я подавилась новым всхлипом. Проституткам, значит, в трусы, да? Проституткам не жалко, а на куртку дочке жалко…

— Да что за сумма?! — окончательно растерявшись, вскричал Алмазов. — Что, так много, что у него их нет? Сколько стоят детские куртки?

— Не много там! Десять тысяч всего… Но я на них рассчитывала. Себе юбку и туфли купила, Эмма на последней планерке сказала, что я лицо компании, работаю рядом с вами, и мне надо выглядеть соответственно. И зачем я их купила? Знала бы, что Стас откажется алименты платить…

Слезы полились новыми потоками. Смириться с тем, что в стрингах у проституток исчезли мои деньги на куртку, без слез я не могла.

Алмазов странновато на меня посмотрел.

— Десять тысяч? Всего-то? — переспросил удивленно.

— Это для вас всего-то…

— Да ладно, туфли красивые. Я их сразу заметил, еще утром, когда они мне едва череп не раскололи своим громким стуком, — взволнованно проведя по волосам рукой, буркнул он. — И…и юбку тоже заметил. И что у тебя талия, оказывается, имеется. И все остальное. Для робота-заместителя совсем не плохо, между прочим. Ладно, побудь здесь. Чайку попей.

Он долил из чайника остатки холодного зеленого чая в чашку, всунул ее мне в руки и вышел из переговорной.

Я оторопело смотрела ему вслед. Куда это он отправился? К банкомату, что ли? Еще не хватало, чтобы он мне пытался денег дать!

Желая провалиться сквозь землю от стыда, я схватила сумку, дернула с вешалки в небольшом шкафчике пальто и бросилась бежать.

8. Глава 8

Я устремился на второй этаж, туда, где царствовал Стас Кожевников. В голове яркими вспышками взрывалось возмущение. Вот урод, зажал денег для дочки. Как можно? Эх, если бы у меня была дочка, я бы для нее ничего не жалел… Но детей у меня нет. И жены больше тоже нет. Я и сам, конечно, не подарок, но Стас, кажется, перегнул палку с этими десятью тысячами. Если бы он вчера при нас не распалялся, разбрасывая пятитысячные купюры по подиуму, на котором извивались у шеста голые шлюхи, я бы так не разозлился.

А Женьку жалко, хоть она и злючка. Между прочим, сегодня внезапно выяснилось, что не такая уж она и злючка. Просто несчастна, как и все мы, вот и все. А юбку я ее в обед хорошо рассмотрел. И бедра, и талию, и грудь, что скрывалась под блузкой. А глаза голубые я еще пару месяцев назад отметил, когда только пришел к тетке в офис на новую должность.

Женя, оказывается, все три месяца умело от меня всю эту прелесть скрывала. А новая юбка мне глаза открыла.

Я распахнул дверь кабинета отдела логистики, втянул побольше воздуха, чтобы начать грозную обвинительную речь… и остолбенел.

Разложив на столе Милану из отдела бухгалтерии, Стасик отчаянно делал с ней то, что на рабочем месте делать… кхм, как бы запрещено.

Ее кружевные алые трусики плавно раскачивались на люстре в такт движениям охваченной любовной лихорадкой парочки, а сама Милана сладострастно постанывала под пыхтящим на ней Стасом.