Вот этого только не хватало! Приступ сегодня уже был, и Адонис каким-то чудом умудрился его прервать. Он не должен повториться, слишком мало прошло времени.

- Что ты делаешь? – спросила я, и голос предательски дрогнул, выдавая мое напряжение.

- А на что похоже? – спросила эльф ровно, при этом все так же не сводя с меня искристых глаз.

Несмотря на ситуацию и ощущения, поддаваться не хотелось. Сдамся сейчас – потом не выкарабкаюсь.

- На то, что ты пытаешься не чихнуть, - сболтнула я первое, что пришло в голову.

- Опасную тактику ты выбрала, - произнес эльф и немного наклонил голову, от чего стал еще более пугающим.

- Я ничего не выбирала. Это ты подошел и начал гнуть пальцы, - не выдержала я. – Если что-то нужно, сразу бы и говорил.

- Не в правилах эльфов Ильвиндора что-то говорить. Я итак снизошел до тебя. Должна радоваться и благодарить.

У меня даже дыхание перехватило от возмущения. Нет, после слов Агавы поняла, что эльфы действительно жуткие зазнайки. Но вот это уже не зазнайство, это хамство чистой воды.

Аккуратно отодвинув тарелку с крошками от запеканки, я поднялась и встала перед остроухим. Даже теперь он на полторы головы выше меня, пришлось запрокинуть голову. Весь такой уточенный, стройный и… вообще-то опасный. Теперь это ощутила во всю, особенно когда его левый глаз совсем недобро сверкнул.

Но кто меня защитит, если не я?

- Классно, - сказала я, - снизошел. А я снизошла, чтобы ответить. И что дальше?

У эльфа теперь уже сверкнули оба глаза.

- Ты дерзишь, - произнес он. – Думаешь, я такое спущу?

- А что? В угол поставишь? Накажешь?

Самое время мне замолчать, как, наверное, сделал бы любой в столовой. Но у них, наверняка, есть родня, какие-нибудь покровители, которые в случае чего впишутся. А мне приходится рассчитывать только на себя. И если нужно будет отбиваться от эльфа – буду отбиваться. Один раз уже трость пошла в ход.

Эрмалион наклонился еще сильнее, бело-серебристая прядь упала на плечо, а кончики ушей, кажется дернулись. У эльфов так выражается… что? Раздражение? Лицо пи этом все такое же равнодушное. Кроме глаз.

- Может и накажу, - сообщил он. – Во всяком случае, надо.

Холодок внутри живота сигнализировал – остановись, сдайся, извинись или что там нужно сделать, чтобы умаслить эльфа. Но чувства достоинства не пускало на попятную. Я ведь ничего не сделала. Это он подошел, он начал выделываться, хамить, а потом еще и угрожать. Это не я виновата, а он.

Другой вопрос, что расхлебывать, возможно придется мне. Но теперь-то что поделать.

Я даже не поняла, что происходит, когда эльф протянул руку ко мне, а прохладные и на удивление крепкие пальцы сжались на моем плече.

10. Глава 10

Что он собирается сделать узнать я так и не успела. Столовая сотряслась от низкого гула, будто кто-то разом ударил по струнам. Уши заложило, тело прошибло болью, пронеслась мысль – это приступ. Но тут же рассыпалась – болят не кости, это просто боль, какая-то всеохватывающая и проходящая насквозь.

Скорчившись я упала на стул и обхватила себя за плечи, пытаясь восстановить сбитое дыхание. И сделать это появилась возможность потому, что эльф тоже подсогнулся и вцепился пальцами в спинку моего кресла. Кажется, ему явно больно – до этого невозмутимое лицо напряглось, хотя не скривилось ни капли, зато глаза горят, как сварка.

- Отойди от нее, - услышала я знакомый чуть насмешливый голос и с трудом, но все же обернулась.

Рыжий Джек остановился в дверях столовой с красной гитарой, правда немного вытянутой и напоминающей «электруху». Причем вокруг струн воздух плывет каким-то маревом, даже невооруженным глазом видно.