В остальном же… да, я погряз в рутине. Война с демонами ещё была в ближайших планах, но сначала хотелось устроиться, и устроиться получше.

В общем, интервью завтра. Те основные вопросы, на которые я ответил, только разожгли аппетит, и целый мир жаждал мне задать сотни вопросов помельче. И я готов ответить.

…отключив в Интерфейсе видео, я глянул на часы. Вечер. Завтра всё же важный день. Информация о демонах наделала шуму в обществе, наверное, больше, чем всё остальное, но многие не верят, обвиняют меня во лжи, популизме, спекуляции фактами. От того, что и как я завтра скажу, зависит то, примет ли мир правду о своих теневых кардиналах.

– Господин Готфрид?

Я развернулся от окна раньше, чем моё имя прозвучало до конца. В руке тут же возникла заветная монтировка; руны на ней светились то белым, то красным, пульсируя в удивительном узоре.

Сладковатый запах полился мне в ноздри резко; видимо, демон переместился быстро. Он стоял там, в красивом дорогом костюмчике, прилизанный, идеальная голливудская звезда – ещё один Вальтер, только чуть иной. На заводе их, что ли, штампуют?..

– Спокойно, спокойно, – холёный франт со смешком поднял руки. – Это мирные переговоры, господин Готфрид. Позвольте представиться – Прескотт.

– Ты отлично знаешь, Прескотт, что никакого мира между мной и вами быть не может, – заметил я, всё ещё держа его «на мушке» и обходя по кругу. – Все вы, ублюдки, знаете.

– Это было невежливо, господин Готфрид, – демонёнок продолжал улыбаться.

– Так и задумывалось, придурок, – улыбнулся я в ответ. – Ты же знаешь, что эта монтировка может убить тебя насовсем, по-настоящему? Не отправить обратно в Лимб, а просто растворить.

– О, да, мы осведомлены об этом, – кивнул Прескотт.

– И всё равно припёрся сюда?

– Это не объявление мира в конце войны, – пояснил тот, глядя мне в глаза. – Это… скорее, переговоры, чтобы прояснить статус кво.

Опустив монтировку – всё равно, если захочу прикончить его, на это мне понадобится секунды четыре – я пожал плечами.

– А что-то неясно? Это мой мир и он под моей защитой. Вы либо убираетесь отсюда вон, либо мы воюем уже в открытую, и где гарантии, что всё закончится в вашу пользу?

– Господин Готфрид, – покачал головой демон. – Вы сильны, конечно. Очень сильны. Но вы не представляете, какой силой обладает наша раса, сколько нас, и…

Я зевнул.

– Вы эгоисты. Раса тех, для кого личное благополучие важнее прочего. Вы никогда не суётесь в пекло лично – прости за каламбур.

– Он не смешной, – заметил Прескотт.

– Плевать. Вы сильны, но каждый из этих силачей будет думать – а вдруг мы победим ценой именно моей жизни, а? Оно мне надо? Вдруг именно меня монтировка страшного Артура Готфрида унесёт в небытие? И ради чего – ради одного мира из бесконечного множества?

Демон смотрел прямо на меня, не отводя взгляда.

– Значит, вы хотите, чтобы мы покинули Землю.

– Именно, – согласился я. – В конце концов, это и правда лишь один мир из множества. Вы как тараканы, вас невозможно вытравить отовсюду – но в своём доме я вас видеть не желаю.

Прескотт улыбнулся.

– Надо полагать, мнение окончательное, господин Готфрид?

Я пожал плечами.

– А сам-то как думаешь?

– Люди, люди, – Прескотт покачал головой. – Такие самоуверенные. Такие кратковременные.

Я глядел на него мрачно. Ох, допрыгаешься ты у меня со своими подколочками.

– Пусть так, – согласился я. – Ну а вы что предлагаете, ублюдки?

– Предлагаем? – улыбка демона стала ещё шире. – Кто сказал вам, что мы что-то предлагаем?

Он развёл руки в стороны, качая головой.

– Кто вы такой, господин Готфрид, чтобы мы предлагали вам что-то? Вы даже не Виссарион. Далеко не Виссарион!.. Я зашёл не предложить, а просто убедиться, что… вы ещё не готовы склониться перед нами.