Я слегка дёрнулась, услышав знакомую фамилию. Не ожидала как-то.

– Кажется, вы с ним знакомы? – снова смотрит он слишком пристально. От его взгляда хочется залезть под лавку и выть дурным голосом.

– Думаю, это очевидно.

Это проверка на правдивость? Или его проверятели откопали ту историю сто лет назад, когда мы с Островским жили вместе счастливо, но весьма недолго. Но я что-то сомневаюсь, что копали настолько глубоко.

Потом я вспоминаю некие фотографии и ролики, что однажды были выкинуты в интернет. И мне становится нехорошо. Интересно, он и до них докопался?

«Стоп! Без паники! Не придумываем ничего лишнего, чтобы не иметь дополнительных проблем на слишком умную голову!» – выпрыгивает как Супермен в красных трусах Опти.

– Островский буквально недавно явился из-за границы. По моим сведениям, он будет заниматься бизнесом здесь, на родине.  И, насколько я знаю и предугадываю, он весьма заинтересован в сотрудничестве со мной, – развивает мысль Антон. – Он смотрел на вас странно, – подходит явно к главному. – Скажите, Илона, он тоже из… скажем, потенциальных женихов?

Ну, я ожидала чего угодно, только не подобного вопроса. И мне бы посмотреть на Антона ошарашено, трясти головой, отпугивая эту крамолу от себя подальше, но в этот миг я вдруг поняла, что он меня раздражает. А попросту – бесит. Его самоуверенность, замашки, некое тщательно скрываемое бахвальство.

Вот вроде бы ничего преступного он не сказал, но мой аналитический мозг тут же выхватил все эти мелочи, которые никуда не деть. Нужно либо с ними смириться, либо подумать: а готова ли я к встрече с другими его особенностями характера и образа жизни?

– Вполне возможно, – сказала я, глядя Антону в глаза. – Инна Андреевна советовала мне вначале приглядеться ко всем кандидатам, которых она мне подберёт. Именно так я и собираюсь поступить, – улыбнулась лучезарно и отправилась рассматривать картины.

Я сюда, между прочим, прежде всего, за этим пришла. А всё остальное – приложение. Захочу открою, захочу закрою. А надоест – удалю нафиг. Да!

Богдан

Поход на выставку оказался весьма продуктивным, за исключением нескольких мелочей.

Во-первых, Юлия походила на манекен – красивая кукла, что двигалась, словно по команде, и улыбалась, будто ей губы и щёки клеем «Момент» обработали. Собственно, именно это я и приказал ей делать, но нельзя же изображать механическую игрушку, даже не пытаясь хоть как-то соответствовать статусу моей помощницы. На неё даже не заглядывались, хотя посмотреть было на что. Это именно тот случай, когда красота терялась в её инертной замороженности.

«Рыба хек», – окрестил я Юлию мысленно. На что-то более экзотическое она не тянула. Точнее, не дотягивала при всех её вполне презентабельных прелестях.

Я утешал себя тем, что детей мне с ней не крестить, а умственные и прочие способности в походно-полевых условиях не каждый может проявлять. Да и никто сегодня от неё не требовал профессионализма, а то, что девушка немного пластмассово-деревянная – так это не такой уж и жирный недостаток.

Во-вторых, за нами, как приклеенный, таскался Стёпка, потому что именно ему предстояло знакомить меня с местным деловым бомондом. Стёпка со своими обязанностями справлялся на слабый «трояк». К тому же, он бесконечно отвлекался, дёргался и нехило так косил по сторонам, в поисках счастья.

Счастье видно было издалека: кроваво-красное платье ему в помощь. Вот за кем шею сворачивали – и я понимаю. Вот это магнетизм и харизма! Я вдруг понял, что образ офисной крысы – лучшее, что я видел в её исполнении. По крайней мере, я б меньше переживал и психовал. Потому что оказалось, что мне абсолютно не всё равно, чем она занимается, кто на неё смотрит и кто вслед за нею таскается.