Не видя более смысла притворяться спящей, я нехотя открыла глаза и холодно посмотрела на Таша в иллюзии оборотня, благодаря которой он теперь мог говорить и выглядел как разумный представитель расы, которым не являлся.

Казалось, что под моим взглядом мужчина смешался и виновато отвел взгляд, но закончил и отвязал, чтобы вернуться на место в кресле у моей постели, где пребывал какое-то время. Судя по мятому и сонному виду, он дежурил возле меня довольно давно.

Отвечать я не посчитала нужным и осмотрелась, чувствуя, как кровь стынет в жилах. Как я не пыталась скрыть своих чувств, но все же себя выдала, и мужчина вновь подметил:

– Я говорил ему, что тебе не понравится эта комната, но он запретил размещать тебя где-либо в другом месте, – тоном, словно оправдывался, подметил Таш, пока я пыталась сдержать крик ужаса и отчаяния, рассматривая комнату, которую занимала два года персонального ада. Комнату в крепости Дома. – Ты еще слишком слаба. Ты истратила много сил на магический выброс, – с тревогой прокомментировал ибрид то, как я с трудом села на месте и попыталась выбраться из покрывала, не слушая нравоучений того, кого считала другом.

Как это ни прискорбно, но Дом вновь оказался прав: друзей я выбирать совершенно не умею.

– Анна! – кинулся он ко мне, когда голова закружилась от слишком резкого движения, и я едва удержала равновесие, чтобы не грохнуться прямо на каменный пол.

– Не прикасайся! – заорала я и дернулась в противоположную сторону от скорбно замершего мужчины. Пришлось вновь упасть на постель и перевести дух, переживая подкатившую тошноту. – Сколько я была без сознания? – прохрипела я, намеренно держа глаза закрытыми, чтобы не смотреть в лицо предателю.

– День, – ответил Таш. – Пробуждение сил было болезненным. Ты отдала слишком много энергии мальчишке и не смогла остановиться. Потому восстанавливаться придется долго…

– Мальчишке? – ухватилась я за это и пристально посмотрела в лицо «оборотня». – Ты про сына Гэврила? – Мужчина кивнул. – Где он? Что с ним?! Он выжил? – закидывала я вопросами Таша и вновь едва не свалилась, не обращая внимания, что под покрывалом была лишь в короткой рубашке. От чувства стыда меня давно отучил Дом, а Таш и без того не раз видел меня голой. Прежде…

– Ты ничего не помнишь? – осторожно уточнил Таш. Я задумалась, но, сколько ни пыталась, кроме мигрени и мушек перед глазами ничего не добилась. Потому вынуждена была отрицательно мотнуть головой. – Ты смогла вернуть его к жизни, Анна, – серьезно посмотрел он на меня. – Он жив, – заверил он, пока я судорожно сглатывала.

– Как? – каркающим голосом, прохрипела я с большим трудом, потому что слова отказывались прорываться сквозь перехваченное горло и болезненный ком в глотке.

– Это твой дар, Анна, – мрачно и словно с сожалением прокомментировал Таш. – Ты – из рода фениксов. Возможно, последний активный представитель…

– Какой-то бред… – чувствуя, как меня затрясло, а в груди поднималась истерика, затрясла я головой. – Не может… я… никто не может воскрешать мертвых. Никто!

– Никто не может и воскресать из мертвых, но тебе однажды это удалось, – парировал ибрид, заставив меня пораженно замереть. – Я в курсе, – безжалостно подтвердил он. – Всегда знал кто ты и на что способна. Узнал даже прежде, чем мы встретились.

Поняв, что это – уже слишком, и помимо основного предательства, бывший друг знал обо мне такую важную и необходимую информацию, но не пожелал делиться… я сорвалась:

– Где мальчик? – начала я подниматься на ноги, но не рассчитала сил и практически повалилась в руки Таша.