– Поняла, пусти, – едва не выкрикнула я и свободно упала на колени, когда меня отпустили.

– Идем, я покажу тебе, где ты сегодня будешь ночевать, – просто развернулась и, не глядя, иду ли я за ней, отправилась она на выход из зала уверенной, величественной походкой королевы, которой позавидовала бы даже моя мама.

Я хотела бы плюнуть на все и просто сбежать или остаться сидеть на месте в качестве протеста. Хотела бы и воспитание требовало этого от меня. Но поняла, что данный бунт принесет лишь больше боли, которой на сегодня с меня оказалось достаточно. Я обессилила, устала, меня трясло не только от телесных повреждений, но и от нервного напряжения, а по бедрам продолжала стекать липкая и теплая влага, навевая тошнотворные воспоминания и ассоциации. Хотелось забиться в угол и просто уснуть. Но мне никто этого не позволит. Лучше послушаться, перетерпеть и добрать до места, где хоть на некоторое время, но смогу отдохнуть и, если повезет – забыться и уснуть. Если не проснусь – тоже неплохо.

Удивительно, что мне на полном серьезе даже не пришла мысль прекратить все это, как и свое существование. Я не хотела так жить, ни в этом месте, ни с этими существами, не с новыми знаниями и воспоминаниями. Но понимала, что моя смерть может разозлить Доминика, и тогда договор окажется расторгнут, а то, через что я прошла, станет напрасным. Позволить этого я себе не могла.

А еще зрела навязчивая мысль, что для такого ублюдка, каким оказался Ник, мое самоубийство окажется большой честью. От осознания этого стало немного легче дышать, а губы сами собой сжались в упрямую линию, когда я, пошатнувшись, со второй попытки все же поднялась. А после, поморщившись от саднящего чувства между ног и общей боли в теле, нетвердой походкой направилась за своей провожатой.

– Поторопись, – бросила она мне, даже не повернувшись. – Я не намерена ночевать в коридоре. И без того, благодаря тебе, у меня намечается несколько часов отработки, а после день регенерации. И тратить свое время еще на тебя я не буду. Потому, или шевели ногами, или я отправлю тебя на псарню!

Мне показалось, что я так сильно скрипнула зубами, что было слышно даже за пределами строения. Но послушалась, ускорив шаг, что далось с трудом, а меня еще сильнее замутило. Наверное, из чувства мести я решила себя не сдерживать и согнулась уже через шаг, выплескивая на пол все, что съела за сегодняшний день, вместе с желчью и каплями крови из губы, которая вновь треснула и закровила.

Утерла рот рукой и с трудом выпрямилась, морщась от рези в желудке и кисло-горького привкуса во рту, но тут встретилась взглядом с Лираной, которая все же остановилась и сейчас смотрела не меня.

– Следовало бы заставить тебя все за собой убрать, но, так и быть, на сегодня прощу, учитывая, что ты не знакома с правилами поведения в этом месте. Уже завтра подобной доброты не жди. А теперь за мной. Решишь испортить что-то еще, моя доброта прекратиться, и я заставлю тебя слизывать грязь языком, – холодно и бескомпромиссно сообщили мне с намеком на брезгливость.

Полагаю, мне следовало бы поразиться ее «доброте», но что-то не хотелось.

Она вела меня полутемными, холодными и широкими коридорами какого-то… безликого строения. Лишь несколько раз мне встретились двери, и три узких окна, которые практически не давали никакого света и обзора, отчего больше походили на бойницы. Весь интерьер был скупым и безликим. Стены, хоть и каменные, из твердых и дорогих пород, но даже не покрашенные и ничем не украшенные. Тоже самое было и с монолитными полами. Потолок из-за его высоты и скудного освещения я не увидела, но даже не сомневалась, что и он мало отличается от остального «убранства». Мебель если и была, то не отличалась разнообразием и, в основе своей, была так же сделана из камня. Об уюте и комфорте тут, очевидно, никто не задумывался.