– Нет! – завизжала я и вновь дернулась, что было сил, которые уже предали и не отзывались. За неподчинение меня схватили за шею, а после прижали лицом к столешнице. – Нет, пожалуйста, нет… – рыдала я, чувствуя, как рот наполняет привкус крови из разбитой губы. Взглядом уловила движение и посмотрела на неподвижную Лирану, которой происходящее не нравилось, что было очевидно. Но вступиться она не посмела. Как и уйти. Она посмотрела на меня коротко, и всего на мгновение мне почудился в ее взгляде отблеск сочувствия. «Не сопротивляйся» – произнесли ее губы безмолвно. А после она закрылась и просто замерла, чего-то ожидая, пока я осознавала, что спасения не будет.

– Правило третье – я ненавижу слезы и другие проявления слабости. Что-то не нравится – дай отпор. Не можешь – учись, терпи и принимай наказание покорно, – услышала я голос Ника сквозь гул в ушах от своего пульса и сбивчивого дыхания. Затем послышался треск ткани и многослойные юбки упали мне на спину, едва не накрывая с головой. От этого без того трудное дыхание практически прекратилось из-за плотной ткани.

– Нет… не хочу, пожалуйста, не делай этого со мной… – уже даже не сопротивляясь, слабо рыдала я, понимая, что ничего не спасет, а мои просьбы – бессмысленны, как и наивные надежды, что он вспомнит о нашем прошлом и поймет, что с другом так нельзя. Со мной так нельзя…

Очередной треск ткани от срываемого белья и боль после царапин на беззащитной коже от острых безжалостных когтей.

– Прошу… – в последней, жалкой попытке выдохнула я, не надеясь, что меня даже услышат, а я закрыла глаза, надеясь хотя бы потерять сознание, чтобы не думать, не чувствовать, не помнить…

Неожиданно послышался его голос, напоминающий интонацией моего друга… в этом голосе было немного сожаления, возможно, вины, или мне так казалось… хотелось в это верить…

– Не сопротивляйся и будет несильно больно. Так нужно…. Помни – не сопротивляйся, не двигайся, молчи, лучше вообще не дыши и не провоцируй. Тогда все закончится быстро… – под конец я уже едва дышала, так как, на последних словах голос понизился и больше походил на рычание страшного зверя, чем человеческий голос.

Я набрала в грудь воздуха и распахнула глаза как раз в тот момент, чтобы увидеть, как Лирана, смотрит на меня большими глазами и подает знак молчать с таким испуганным видом, что я растерялась и отвлеклась на ее первое открытое проявление участия. А ,0 после… каким-то чудом сдержала крик, до новой крови закусив губу от резкой, ослепляющей боли, словно что-то разорвалось у меня внутри. Но позволила себе лишь резкий выдох, что со свистом вырвался сквозь зубы.

От боли и шока по щекам заструились новые слезы, но я покорно молчала, проникшись видом женщины и поверив… ей, а не ему.

Я приготовилась к долгому унижению и пытке, но после первой и последней боли внутри меня, сильные руки отпустили, позволив мешком свалиться на пол. Пока я вспоминала, как дышать, Доминик стремительно отошел на несколько шагов и взревел. Этот рев заставил обернуться и опасливо осмотреться, чтобы встретиться взглядом со страшными глазами чудовища, на лице которого бродили черные прожилки, словно живые змеи, ненадолго меняя ту, или иную часть лица, трансформируя ее в чудовищную костяную маску с наростами.

Судорожно вздохнула и даже рот прикрыла ладонью, чтобы не закричать, а после опустила взгляд, почти физически ощутив его потребность убийства, отразившуюся в страшных глазах. И, в попытке спрятаться от внимания чудовища, осознала, что он полностью одет. Лишь страшная, трансформированная рука, а именно пальцы, были окрашены в алый цвет крови…