Чудовище тяжело дышало, а я ощущала давящую ауру ярости и бешенства, уже готовясь принять смерть, но тут внимание чудовища, что сделал шаг в мою сторону, привлекла Лирана:

– Господин, вы торопились, – скороговоркой произнесла она с виноватым и испуганным видом, словно думала, что за эту дерзость ее могут убить.

Послышался очередной рев, тяжелое, свистящее дыхание, а затем уже привычный, человеческий голос Ника:

– Верно. Отведи девчонку и присмотри за ней до моего прихода. Объясни ей правила, не люблю учить сам: я вспоминаю, что этого не сделал, когда уже убиваю за непослушание… И еще… хотел что-то еще… – запнулся он и растерянно осмотрелся. Его взгляд казался потерянным, пока не остановился на мне, пока я пыталась забиться под тот самый стол. Дом замер, весь напрягся, а глаза стали темнеть, отчего мне вновь захотелось завыть.

– Возможно, вам потребуется моя компания после возвращения, господин? – деловито уточнила девушка, пока я сдерживала тошноту, отчего начала икать. Но быстро постаралась сдержать и это, чувствуя, как мужчина по-прежнему смотрит на меня зло и брезгливо.

– Когда вернусь, придешь ко мне. Лучше в компании. Боюсь, одного массового убийства мне не хватит для того, чтобы успокоиться, – хмыкнул он как-то напряженно. Казалось, он хотел что-то сказать или сделать, судя по паузе, но не стал и просто исчез из комнаты.

Это стало для меня словно отмашкой, и я громко зарыдала, повалившись на пол и обхватив колени руками, ощущая, как по бедрам стекает липкая влага из саднящего нутра…

Не так я представляла себе свадьбу и… брачную ночь. Больше похоже на ночной кошмар… Очередной, каких было предостаточно за эти три года. Хотелось бы верить, но боль во всем теле и между ног опровергала любую возможность на фальшь. Фальшью стала моя жизнь, которая мне все равно не принадлежит. А теперь и тело с душой, растоптанные и размазанные о жесткую реальность.

– Поднимайся, – сквозь мои рыдания и безутешные мысли услышала я строгое и холодное. Всхлипнув, затравленно посмотрела на стоящую надо мной Лирану, что с уходом Доминика вернула себе надменность и холодность.

– Оставьте меня, – попыталась я отвернуться, чтобы потешить свое горе еще немного в одиночестве, но тут меня дернули за волосы, причиняя новую боль, отчего я завизжала и шокировано распахнула глаза, смотря на невозмутимую женщину, что без особого труда держала меня на вытянутой руке, в достаточном отстранении, чтобы не испачкаться моей кровью.

– У меня нет ни малейшего желания возиться с тобой, девчонка. Раз уж Доминик завел себе новую игрушку, я возьмусь за твое воспитание, но не думай, что мне доставит это хоть сколько-нибудь удовольствия. Ты – одна из многих. Может ты и стала его женой, но по факту будешь цениться немногим больше, чем хозяйские собаки на псарне. От них, по крайней мере – есть польза. На твоем месте я бы это быстро усвоила, если хочешь выжить в этом месте.

– А если я не хочу здесь жить? – зло прошипела я, все еще морщась от боли в голове.

– Это уже не тебе решать. Умрешь лишь тогда, когда тебе позволят. Лично я надеюсь, что это произойдет как можно скорее – меньше мороки с очередной обузой, коих здесь и без тебя предостаточно. Но решать только Доминику. До тех пор, пока он с тобой не наиграется, будешь делать только то, что тебе говорят. Станешь доставлять проблемы – последуют санкции. Ты выживешь, но, поверь, и сама этому будешь не рада. Я понятно объяснила? – позволила она себе вздернуть бровь, как единственное проявление эмоций. Отчего-то эта разница ее поведения до и после ухода Доминика, меня взбесила. Хорошо быть сильной на фоне более слабого. Но подобного она не позволяла себе в присутствии Ника. – Поняла меня? – вновь тряхнула беловолосая меня за волосы, заставив зашипеть, зажмуриться, чтобы сдержать очередные слезы, которые показывать более не хотелось. Похоже, я не ошибалась, и вся раса Доминика – ублюдки и моральные уроды. – Не слышу!