Уже ночью, улучив момент, когда Баранов вышел из кухни, Люда спросила у Китайгородцева, понизив голос почти до шёпота:

– А это правда, что Антон убил бандита?

Китайгородцев замешкался с ответом, не зная, что именно Баранов говорил Люде, и понимая, что своим ответом может навредить Баранову.

– Он ведь вам рассказывал, – произнес осторожно Китайгородцев. – То, что знает сам.

– Я не от него подробности узнаю, а от тех, кто работает в доме, – пожаловалась Люда. – Мне сказали, что на Викторию Александровну напали, что в это время там был и Алёша, и что Антон стрелял в бандитов и одного убил. Это правда?

В её взгляде угадывалось не беспокойство даже, а страх. Она боялась за Баранова. Но Китайгородцев уже знал, как ей ответить.

– В чужом пересказе всё всегда выглядит не так, как было на самом деле, – сказал он. – И в этом случае – тоже. Антон вам ничего не рассказывает не потому, что там было что-то ужасное, а потому, что это нам запрещено по службе. Служебная тайна. Только и всего.

Ничего, мол, серьёзного. Больше слухов, чем стрельбы.

Но Люда ему не поверила. Это было видно по её глазам.

На крыше проскуровского особняка Китайгородцев увидел человеческую фигуру.

– Кто это? – спросил он у проходившего мимо Алексея Алексеевича.

– Резо, – коротко ответил тот. – В профилактических целях.

Китайгородцев обошел дом, нашел лестницу, по которой человек поднялся на крышу, и дождался, пока тот спустится на землю.

Грузин был худ и тщедушен. Но взгляд выдавал в нем человека сильного. Жёсткий был взгляд.

– Вы – Реваз Тесадзе? – спросил Китайгородцев.

– Да, – ответил грузин односложно.

– Работаете в фирме "Вектор Плюс"?

– Да.

– А фирма эта принадлежит вашему отцу?

– А вы по какому вопросу? – спросил Тесадзе таким тоном, что стало понятно: дальнейшие расспросы невозможны.

Но Китайгородцев всё-таки сделал попытку.

– Я хотел спросить вас о Лории, – сказал он.

Глаза Тесадзе сузились. Прищур прицелившегося человека. Словно он в Китайгородцеве распознал врага.

– При чём тут Лория? – медленно произнес Тесадзе.

– Мне говорили, что он рассорился с вашим отцом.

– Вы кто?

Китайгородцев продемонстрировал собеседнику свое удостоверение. Ничего особенного Тесадзе в том удостоверении не обнаружил. Ну, частное охранное предприятие. Ну, охранник. Ну, и что?

– Ну, и что? – произнес Тесадзе равнодушно.

Развернулся и пошёл прочь. Метров сто прошёл, а тут примчался Петя на своем квадроцикле, увидел уходящего Реваза, нагнал его, квадроцикл бросил и они с грузином пожали друг другу руки. Потом Тесадзе и вовсе приобнял мальчишку за плечо и дальше они уже вместе пошли. Со стороны глянешь – друзья. Будто и нет у них разницы в возрасте.

Китайгородцев разыскал Алексея Алексеевича в доме. Искал целенаправленно, но сделал вид, будто наткнулся случайно. И разговор поначалу пошел о вещах малозначимых, и только потом, будто между прочим, Китайгородцев коснулся интересующей его темы.

– Увидел этого грузина, – сказал он. – Тесадзе. По крышам прыгает. Странно.

– Что странно? – не понял Алексей Алексеевич.

– Как простой работяга. Будто и не его отец хозяин фирмы. Мог бы должность какую-то занять. Отдельный кабинет, персональная машина, секретарша в мини, все дела. Поспособствовал бы папаша.

– А он не хочет.

– Кто?

– Реваз. Ничего ему от отца не нужно. Просто работает. Как все. И никаких поблажек.

– Он в контрах с отцом? – предположил Китайгородцев. – Поссорились?

– Любви там нет, – витиевато ответил Алексей Алексеевич. – А что?

– Ничего, – пожал плечами Китайгородцев. – Теперь понятно.