Не открывай окна, не выходи на балкон. Вспомни, Лада, что я сказал тебе. Во врагах тебе меня одного хватит. Зачем еще и греки?

- Лада, я буду спать здесь! Никуда не уйду, пока мы не поговорим! - тем временем угрожает ей мажор. Другими словами - буду спать на проезжей части, пусть меня задавит машина, и вот тогда вы пожалеете!

Дешевая манипуляция.

- Не было у меня с ней ничего! - вдруг кричит так, что я даже вздрагиваю. Не лжет ведь.

Свет загорается еще в нескольких квартирах стояка. Слышатся возмущенные голоса, соседи требуют прекратить, угрожают вызвать полицию.

Спанидис падает на колени. Видимо, женщины любят подобные пафосные поступки. Представляю себя на коленях у окон дамы сердца, и становится смешно.

Шоу продолжается. Спанидис, пошатываясь, ковыляет к своей машине, садится за руль. Неужели отступился? Давай, парень, разозлись как следует и оттрахай молодую жену в отместку обидчивой любовнице.

Но нет.

Опускает окна и врубает какую-то медленную душещипательную песенку про любовь. На полную, блть, катушку.

Из окон кричат громче. Делаю ставку, что полицию уже вызвали, скоро его заберут.

Лада, терпи, не жалей это пьяное убожество. Думай о себе. Тебя никто не пожалеет, уж поверь мне.

Спустя полминуты свет в ее окне вспыхивает. Лада выходит на балкон. Выглядит напуганной и обескураженной. Обнимает себя руками, словно замерзла, стыдливо озирается по сторонам.

Вся твоя жизнь с ним будет вот таким фейерверком.

- Прекрати! Леонидас, прекрати немедленно! - кричит она, умоляюще стискивая ладони. Он добавляет громкости. Тогда Лада прячет лицо за ладонями, качает головой и совершает взмах рукой, приглашая подняться.

Гребаный же ты ад!

Мне хочется сделать то же самое. В смысле закрыть лицо руками. Вы, детки, доигрались в запретную любовь. С чем вас и поздравляю.

От досады с размаху впечатываю кулак в ладонь.

Спанидис поспешно выключает музыку, замыкает машину, рысью бежит к подъезду. Звонит в домофон, дверь открывается, и он, оглядевшись по сторонам, заходит в здание.

Подписала ты себе приговор, Лада. Они и раньше между собой тебя звали греческой шлюхой. А сейчас... обвинят в срыве свадьбы. А Олимпия хоть и не самая умная и хитрая девушка на свете, отец у нее фигура значительная.

Жду еще некоторое время сам не знаю чего. Мне хочется, чтобы она его выставила вон. Моментами я до сих пор бываю наивен.

Неужели они там мирятся и сексом занимаются? Надеюсь, оно того будет стоить.

Нажимаю на кнопку «Двигатель старт» и выруливаю с парковки. Ровер остается ждать, он никуда не денется. Спанидису-старшему доложат, во сколько сын вышел из квартиры любовницы в первую брачную ночь. Пока Олимпия рыдает в одиночестве, полагаю, на телефоне с матерью.

Приеду домой, напьюсь. Грустно мне от всей этой ситуации. Почему-то так сильно, будто она именно меня касается. Планы меняются. Насколько кардинально — пока сам не понял. Она в моей постели по итогу все равно окажется, но вот вопрос - чего мне это будет стоить?

Я хочу ее в свою кровать живой. Пусть она в нее ляжет не добровольно, но по крайней мере физически здоровенькой. Я отдаю себе отчет, что по собственной воле она меня не выберет. Я для нее навсегда тупой страшный гоблин, и оспаривать что-либо — смешить мою обожаемую богиню. Но любви мне от Лады и не нужно.

Всего-навсего — покорности.

17. Глава 16

Лада

Из просторной квартиры, которую мы снимали с Леонидасом, я забрала минимум вещей. Практически всю мебель купил он, мой доход, особенно после увольнения из фирмы Осадчего, оставлял желать лучшего. Время от времени я писала курсовые и дипломы на заказ. Эссе и сочинения. Редактировала статьи коллег. Ничего особенного, лишь бы чем-то заняться, понапрягать мозг и получить копейки на личные нужды.