Значит, набрасываться на меня никто не собирается или это такие смотрины, оценка приобретенной вещи?

— Передайте, Руслану Кирилловичу, что я неважно себя чувствую, — говорю Римме, даже не притрагиваясь к коробкам.

— Кира Викторовна, послушайте меня, — вдруг встает рядом с кроватью Римма, — Руслан Кириллович властный человек, но хороший, вы зря думаете про него плохо. Если делать, как он хочет, то все будет хорошо.

— А если я не хочу, делать, как хочется ему? — спрашиваю с вызовом.

— Тогда, боюсь, что вас приведут к нему, — невозмутимо отвечает Римма.

— Силой?

— Силой, — говорит правду домработница, — Советую вам принять в подарок эти вещи и спуститься.

— Вы здесь все ненормальные, — отвечаю ей, а Римма пожимает плечами.

— Ужин в семь, — отвечает мне, направляется к выходу из комнаты.

— Я приду, — говорю ей вслед, — Но наряжаться не буду.

— Ваше право, — не оборачиваясь отвечает Римма, оставляя меня одну.

Сижу на кровати, какое-то время смотрю на коробки. Я не хочу ничего принимать от этого человека, я вообще не хочу его видеть. Если он хочет увидеть наряженную куклу, то это не ко мне. Любопытство пересиливает, и я со злостью срываю с коробки бант, откидывая крышку. Разворачиваю тонкую бумагу, достаю невесомое шелковое платье цвета красного вина. Оно на бретелях, с глубоким вырезом на спине и длиной в пол. Ткань льется прохладным шелком по моим рукам, а я сжимаю ее в кулак, собираясь разорвать на куски. Что-то останавливает, что, я не знаю, не могу объяснить свои чувства. Под платьем лежит плоская коробка, а в ней белье из тонкого черного кружева. Порочное, красивое, прозрачное. Комкаю белье в руке и начинаю истерично смеяться.

Понимаю намек, что хотел сказать мне этим подарком человек, которого я никогда не видела в своей жизни. Меня наряжают для определенных целей и по сути, я должна согласиться. Сейчас мой выбор, принять его условия, натянуть на себя эти красивые тряпки или показать, что я не согласна со всей этой ситуацией. Беру в руки это красивое безумие и рву на клочки. Катись лесом хозяин всего и вся, я не кукла, чтобы меня наряжать.

Только разорвав белье понимаю, что я бестолочь. Мои вещи после побега канули в неизвестность, я не спросила про них Римму. Сама всю неделю валяюсь в постели в шелковой пижаме цвета слоновой кости, а еще у меня есть халат. Но не в халате же мне идти на ужин? Из белья только обычные хлопчатобумажные трусики.

Захожу в ванную и рассматриваю себя в зеркало, да, красота страшная сила, особенно сейчас. Замечаю, как осунулось лицо, темные круги под глазами, царапину на щеке. На полочке лежат в упаковках зубные щетки, расчески. Со вздохом облегчения принимаю душ, чищу зубы и сушу волосы феном. Я не собираюсь доставлять удовольствие своему хозяину, но элементарную гигиену никто не отменял. Так я себя чувствую уверенно, когда хотя бы чистая. Стираю свои трусики и понимаю, что мне нечего надеть под платье. Придется выбирать: идти в домашнем халате, или вечернем платье на голое тело. И черт меня дернул, порвать подарочный комплект нижнего белья!

Осматриваю коробки, нахожу еще и туфли, которые откладываю сразу. В тапочках пойду, переживет. К сожалению, второго комплекта белья нет, но зато есть чулки, тонкие как паутинка с широкой кружевной резинкой черного цвета. Вот как, меня явно наряжают, чтобы вдоволь полюбоваться красивой игрушкой. Натягиваю нежную ткань на голое тело, платье соскальзывает, обвивая, как вторая кожа. В другом месте и ситуации я бы оценила столь дорогой наряд. И под него не предполагается белье, это точно.