Мне даже начинает казаться, что ради этого действительно можно отказаться от много. От Бельгии так точно.

…И я снова выбираю Влада, как и пять раз до этого, когда мне приходили приглашения из других компаний. Колеблюсь всего пару минут, пытаясь представить себе жизнь без него. Не выходит. Без стажировки — да, без него — нет.

И дело не в страсти, и не в том, что лишь ему удается доводить меня до такого состояния, когда не понимаю, где я, кто я и что вокруг творится. Дело в том, что я дышу им. Живу только когда он рядом и готова смотреть до бесконечности на то, как он улыбается.

Хитрый Гоблин как-то умудрился забраться мне в голову. Приручить, привязать.

Это волнует и одновременно пугает, но я больше не хочу бежать, и с головой ныряю в эти ощущения, все еще не отдавая себе отчета в том насколько все это серьезно, утешаю себя мыслью, что смогу соскочить в любой момент. Стоит только захотеть.

***

На следующий день мне в голову приходит светлая идея. Надо устроить Владу сюрприз. Заехать к нему на работу после занятий, пообщаться хотя бы десять минут, урвать несколько быстрых поцелуев. 

Да глупо. Да вечером встретимся дома. Просто я соскучилась, аж до тряски. У меня в голове сто миллионов историй, которые нужно рассказать в срочном порядке, а руки чешутся оттого, что я к нему уже несколько часов не прикасалась. 

Кто-нибудь знает, как называется эта болезнь? Нехватка Влада в организме? Владозависимость? Хронический Владизм?

Тихо смеюсь над собственными мыслями. Порой такая глупость лезет, что сама диву даюсь, откуда это во мне.

Интересно, обрадуется ли он, увидев мою восторженную физиономию? Пиццы у меня в этот раз с собой нет, баловать его нечем.

Хотя…Пусть только попробует не обрадоваться. Я его вечером без сладкого оставлю.

Сбежать из универа совсем без приключений не удается. Меня вылавливает наш куратор и весьма бестактно заводит в свой кабинет.

— Ярослава Борисовна, вы ничего не хотите мне объяснить? — грозно сверкая очами надвигается на меня, а я судорожно пытаюсь вспомнить, где могла накосячить.

Курсовик? Сдан. Долги? Нет таких. Чего ему от меня надо?

— Я не понимаю, чего вы от меня хотите услышать.

— Не понимает она. Я тебе рекомендации писал?

— Писали.

— Нужные контакты давал?

— Давали, — смотрю на него подозрительно, еще не совсем понимая в чем дело.

— И все это было зря, да? — видя мое непонимание, он начинает сердится, но все-таки поясняет, — мне отчет пришел по будущим выпускникам и по их грядущим практикам. И знаешь, что я там увидел? Что госпожа Чернова проигнорировала уже шесть предложений! Шесть! И все они нам выставили претензии, дескать как так, мы ваших студентов готовы взять, а они не идут. 

О, черт.

— Это несерьезный подход. Если не готова была ехать, значит не надо было заводить разговоры про стажировку. А то всех взбаламутила, на уши поставила, а теперь прячешься.

— Я не прячусь.

— Да? А как это тогда называется?

Это называется размягчение мозгов на фоне тотальной увлеченности Швецовым.

Естественно, я не признаюсь, что мои отказы связаны с мужчиной. Это действительно как-то несерьезно и сводит на нет все мои старания и громкие заверения о том, что хочу всего добиться сама.

— Просто я жду другого, очень важного предложения, — уверенно произношу в свое оправдание.

— Какого? Руки и сердца?

Так. Не краснеть. Ни в коем случае. Нельзя.

Хотя очень хочется.

Потому что мысли о предложении руки и сердца меня волнуют. Я уже сто раз примеряла фамилию Влада на себя, смаковала ее на языке, писала ручкой в блокноте, обводя сердечками, цветочками, бантиками и прочей романтической ерундой.