Наши пиццы и детский бокс привозят через час.

Инстинкт самосохранения во мне складывает лапки, потому что я прямо на глазах Эмина прижимаюсь к Дане и кладу голову Покровскому на плечо.

Думала, что это принесет мне удовлетворение, но вместо этого внутри открывается засасывающая все чувства черная дыра, после которой вообще ничего не остается. Точно я знаю только одно — весной у меня будет свадьба. И Эмина в число приглашенных я не внесу.

4. Глава 4

Эмин

Не знаю, зачем это было нужно.

Я подозревал, что тот разговор мог быть маленькой местью за весь тот пиздец, что я наговорил ей, но где-то глубоко внутри моей черствой души все равно сидела мысль о том, что она все понимала.

Когда она рассказала мне про гребаную помолвку Аиды, я сбросил звонок и полез искать ближайшие билеты в Россию. Мне, нахрен, было плевать, сколько пересадок потребуется сделать и насколько я буду заебанным к концу перелета. Абсолютно все отошло на второй план, стоило только мне представить, как мой, блять, Персик задыхается от удовольствия под другим.

А ведь мы даже сексом никогда не занимались.

— Молодой человек, вы еще со мной? — писклявый голос статиста вырывает из мыслей.

— Да. Что вы только что сказали?

— Я уже два раза повторила, что вы можете найти Верховцева в триста четырнадцатой аудитории. Прямо сейчас. Советую поторопиться, к концу экзамена он бывает на взводе…

Парень, с которым я делил комнату в общаге, был в шоке, когда после возвращения обнаружил погром и пару вмятин на двери.

Именно Джеймс вмазал мне по печени за какую-то его разбитую статуэтку-приз, а после воззвал к моему здравому смыслу. Так я в кратчайшие сроки, обзаведясь помощью здесь, перевелся с сохранением курса — или почти с сохранением, мне нужно было закрыть кое-какие долги — и не наломал дров.

Это был непродуманный план. Шаг назад в моих перспективах, но, блть, я собирался все исправить.

— Уважаемый, — снова фыркает женщина с отвратительной фиолетовой помадой на губах. — Вы отнимаете мое время.

— Двести четырнадцатая?

— Триста.

Я выхожу из деканата и влетаю по ступеням на третий этаж.

Непродолжительный стук, глухое «войдите». Быстро просканировав взглядом аудиторию, я замечаю седого мужика в годах за преподавательским столом, а потом…

Госпожа Удача определенно любит меня.

Аида, как милая маленькая заучка, сидит на первой скамейке, сосредоточенно уткнувшись в экзаменационный билет.

— Что вы хотели?

Подхожу к преподавателю и все ему объясняю. Внимательно выслушав, мужик призадумывается на десяток секунд, а потом начинает заваливать меня непонятной хренью.

— Или вам лучше записать?

— Буду благодарен.

В его глазах вспыхивает что-то неодобрительное, но философ все равно поднимается из-за стола и подходит к стеллажу в поисках чистого листа бумаги.

Я в этот момент замечаю абсолютно пустые записи Персика. Она не может увидеть меня, потому что смотрит только на билет, поэтому приходится привлечь ее внимание легким покашливанием.

У Аиды охренительные глаза.

Блестящие из-за злости радужки, слегка расширенные зрачки. Лисий разрез и легкий прищур, обвиняющий меня во всех смертных грехах.

— Привет, — шепчу одними губами и делаю шаг в ее сторону. Сканирую билет и, развернувшись вполоборота, чтобы препод ничего не заметил, достаю телефон.

В таких вещах Персик никогда не отличалась сообразительностью. Каждый студент знает, что на экзамен надо брать запасной телефон, потому что всегда существует риск нарваться на продуманного препода, который заставляет сдавать гаджеты.

Философ кивает мне, вернувшись за стол, и что-то бубнит себе под нос. Он медленно корябает ручкой по листку, а я в это время ищу ответы на билет Персика.