– На Садовой шестнадцать, два.

– А, точно. Приехали.

Чищу кроссы от грязи травой.

– Мда, – усмехаюсь, – сходил, называется, в магазин за хлебушком, теперь хоть выкидывай. А были почти новые.

– Сапоги купи или галоши, тут по–другому никак после дождей.

– Придется.

Отделение полиции встречает тишиной.

– Проходи. Я тут один служу.

Снимаем куртки. Осматриваюсь.

Стены до половины оббиты вагонкой, выше побелка. Мебель совдеповская, принтер старенький, факс на сейфе, отечественный метровый холодильник с чайником наверху. Одинокий круглый плафон на беленом потолке, на столе настольная лампа, стационарный телефон, бумаги. И только фотография главнокомандующего в рамке на побеленной стене выбивается из общего антуража.

Михаил щелкает чайником. Сгребая бумаги на угол стола, выставляет кружки, упаковку дешевого чая, сахар. Из холодильника достает сало, хлеб, помидоры.

Живот голодно урчит.

– Вау!

– Давай, налегай, дома ж, говоришь, нет ничего.

– Неа, – забиваю рот едой, кайфуя.

Пока ем я, Михаил рассказывает о себе.

После школы в техникум поступил, потом армия, а после армии вернулся в деревню и устроился в полицию. Сначала дядьке помогал за порядком следить, он у него в отставке теперь, хворает. Теперь вот Мишка один работает. Звание недавно получил. Женился, дитенка ждут, уезжать не планирует. И нет, здесь ему не скучно.

– Ну, а ты где как? – закончив краткую биографию, Метелкин разливает чай по кружкам, бросает пакетики.

– На пару с другом открыли мебельную фабрику, работы хватает. Сейчас в отпуске, говорят, дом хотят купить, вот приехал вещи кой–какие забрать, да и просто отдохнуть.

– Отдохнуть – это хорошо. У нас тут воздух – ложкой есть можно. Слушай, если ты такой спец по мебели, может глянешь, что с этой рухлядью сделать можно?

Миша махнул на шкаф позади него. Вот реально рухлядь.

– Разобрать и выкинуть, новый поставить, – выношу вердикт. – Если финансово потянешь.

– Займешься? Деньги есть.

– А че готовый не купишь?

– Я хочу во всю стену и двери откатные. И чтоб полок много было, а то видишь, – кивает на стопки бумаг и папок на стуле в углу, – класть некуда, а уничтожать нельзя.

– Ого, сколько. Это все твое?

– Не, тут еще три поколения до меня складывали. Мое пока вот и вот, – показывает на кучу на столе и коробку на полу.

– Ладно, будет тебе шкаф. Но! – поднимаю палец вверх. – Материал оплачиваешь ты, за работу беру обедами.

– Заметано! Как удачно ты к нам приехал, – расцвел друг детства.

Да уж, отпуск называется.

Достаю из кармана любимую рулетку. Ну как любимую. Уже сбился которая по счету. Половине детдомовских ребятишек задарил, пора для нового поколения покупать.

Измеряю стены, записываю цифры в телефон. Жаль, ноут не взял, так бы в программе за пять минут несколько вариантов сварганил. Кто ж знал, что работать придется. Теперь буду по старинке – на бумаге рисовать, заодно азы черчения вспомню.

– Я тебе варианты накидаю, завтра принесу, а то времени в обрез. Спасибо за завтрак, я пойду? Пару–тройку листиков прихвачу для эскизов, – вытягиваю из старенького принтера чистые листы.

– Аха. Соседке своей передай, чтобы зашла ко мне. Надо ей временную прописку оформить.

– Соседке? – торможу у выхода. – Это которой?

– Той, что за стенкой у тебя. Недавно поселилась у нас, надо познакомиться. Или уж самому заехать? – Мишка задумчиво перебирает пальцами по столу.

А соседка, значит, без мужа…

– Я передам, – взыграло мальчишеское желание первенства.

Выходим на улицу. Мне надо забрать пакеты из полицейской машины.

– Здравствуй, дядь Миш! – окликает его русоголовый паренек лет двенадцати. Велосипед к забору прислонил, сам руки в карманы спортивного костюма засунул, большие пальцы наружу. – Нашел?