Хотя в Альке была, наверное, её мягкость и умение проникать в людей. Это я Снегурочка, как метко приложила меня Лерочка. А они буквально излучали свет, на который летели все.

Мама в последнее время активизировалась, спала и видела, как выдаст меня замуж. В её глазах мои двадцать четыре – это клеймо глубокой старой девы, которая ещё немного – и начнёт коллекционировать котов вместо детей. И то, что мне по наследству досталось двое племянников, только усугубляло в её глазах мою пропавшую молодость и расцвет.

Если её послушать, то если я в течение года кого-нибудь не охомутаю, то туши свет, кидай гранату – всё, останусь навеки вечные одинёшенька.

– Не надо нам никаких начальников! – окрысился Никитос, который, кажется, тоже караулил и подслушивал. – Почему этот хмырь тебя подвозил, Юль? И где наша машина?

Кажется, я попала под перекрёстный допрос.

– Можно я разденусь? – вздохнула тяжело и увидела, как загорелись мамины глаза: она наконец-то заметила, что у меня новые вещи и оценивала, буквально ласкала их взглядом, где уже притаились слёзы радости.

Мудрая мама промолчала, чтобы не раздувать конфликт, но всё поняла. Не знаю, правильно или нет – выяснять и оправдываться я не стала.

– Не выдумывай ничего лишнего, – строго посмотрела я на Никиту, тот метнул в меня яростный взгляд и стремительно скрылся в своей комнате, громко хлопнув дверью.

– Переходный возраст, – всплеснула руками мама, словно это всё объясняло, однако не решало наших проблем. – Мальчик растёт, ревнует. Сложно тебе будет. Может, поэтому…

– Мам, – приструнила взглядом и её.

– Молчу, молчу! – всполошилась она и провела пальцами возле губ, словно застёгивала замок. – Я тут вам ужин приготовила, всё тебе легче, моя девочка. А я пойду, Аркаша ждёт.

– Спасибо, мам, – поцеловала я её в пушистые волосы.

Наша маленькая птичка. Временами беспомощная, а порой очень сильная и мужественная.

– Ну, что ты, что ты, – обняла она меня. – Всё наладится, выровняется, получится… По-другому и быть не может!

Она упорхнула, оставив после себя запах тонких духов и вкусной еды, а я снова осталась одна. Нет, неправда. Я осталась с Никитой и Линкой – моей маленькой семьёй. А ещё – с мечтами о Юре. Я позволила их себе, когда наконец-то легла спать.

Совсем немножко, ещё и не подозревая, что всё уже изменилось, стало другим и, наверное, я была не совсем готова к переменам, которые уготовил мне тот самый Юра Вересов, о котором я позволяла себе вздыхать только в мечтах.

– Доброе утро, Юлия! – босс встречал меня в приёмной.

Сомневаюсь, что ждал именно меня, но мы столкнулись. Леночка вытянула шею, наблюдая за нами, а поэтому я постаралась не дать ей повода для лишних сплетен.

– Доброе утро, Юрий Александрович, – поздоровалась безукоризненно вежливо и ровно, а заодно мельком глянула на часы.

Нет, я не опоздала, у меня в запасе было пятнадцать минут, чтобы раздеться, переобуться, взглянуть на себя в зеркало. Ну, и заодно засунуть куда-нибудь три наряда, которые я захватила с собой. Вчерашний прокол слегка ударил по моему самолюбию. Попадать в дурацкие ситуации я больше не намеревалась.

– Что это? – спросил босс, разглядывая пакеты у меня в руках. Помогать он не спешил, а поэтому я спокойно положила всё добро на стулья и спокойно объяснила:

– Одежда на случай ядерной войны, неожиданных катаклизмов и непредвиденных обстоятельств.

Можно было бы сказать, что я съязвила, но в голосе моём ничего такого и не мелькнуло.

Вересов хмыкнул. Я сняла шапочку и расстегнула шубку. Он смотрел. И под расстрелом его внимательного взгляда я сняла верхнюю одежду.