– Лера, не груби.

– Я совершенно не грублю, Витюша. Ты себе не представляешь даже, насколько я могу быть грубой! Твоя сестричка из Японии сдохла бы от ужаса, если бы обладала способностями медиума, услышав мои мысли в момент обнаружения мной порченых вещей! А твои уши завяли бы, как те лепестки роз, среди которых ты с таким остервенелым желанием брал меня под предлогом дня рождения. Скотина! Как ты мог?!

– Не понимаю, что тебя так не устраивает? – Хмыкнул Зарецкий, повернувшись в сторону широкого окна, в которое были видны веселящиеся гости его виллы. Растерянность и некоторый испуг заменила холодная усмешка. – Ты неплохо провела ночь… что тебе нужно ещё? Я жениться на тебе не обещал, да и вообще на ком бы то ни было не собираюсь… Семейная жизнь не для меня. Ты что-то говорила о детях… медицинской справке Стенли… желаю тебе удачи!

Звонкая пощёчина развернула лицо одного из друзей моего брата, с которым тот возился больше всего, уделяя мерзавцу внимание, зачастую лишая того меня, и я с ненавистью посмотрела в глаза Виктора, ненавидя почему-то только себя.

– Не подходи больше ко мне никогда! Видеть тебя не могу! Больше приставучая сестра Серого тебя не побеспокоит!

– Вот и славно, – хрипло сказал Зарецкий, будто простонал, не желая верить моим словам.

– Радуйся! Сегодня день твоих желаний!!! – Я замолчала, пытаясь затолкать рвущуюся обиду, которая снова накатила новым удушающим потоком изнутри. – Ты такой же ублюдок, как и твой отец! Он бросил свою семью на произвол судьбы… бросил твою мать в пропасть! Она бы долго ещё жила, если бы удар от его предательства не подкосил женщину морально!

– У неё был я! – Не согласился со мной Зарецкий, ненавидевший мать так же сильно, как и отца.

– Да, – выдохнула я, чувствуя, как ярость угасает, повергая меня в чувство безнадёжности. – Верно… У твоей матери был ты… а у меня теперь никого не осталось…

– Не говори так, – Витя схватил меня за локоть, дёрнув к себе. Его глаза был полны беспокойства, которое я так хотела видеть ещё утром, надеясь на извинения или хотя бы старания мужчины выдать за шутку его дурацкое представление сцены знакомства.

– Не прикасайся ко мне! – Выхватив родную конечность, злобно прошипела, ткнув пальцем в грудь Зарецкого. – Не переживай: не пропаду и не сопьюсь! Уверенна, я сильнее, чем кажусь самой себе! – Развернувшись, направилась на выход из огромной столовой, проклиная грязные тарелки и привычку убирать за девочками, выработанную за пять лет совместной с ними жизни.

Виктор молча наблюдал за мной.

Я остановилась в дверях, кинув на него разочарованный взгляд:

– Терять любимого человека очень больно, Витя… я была уверена, что ты это понимаешь – тебе ведь было столько же лет, сколько мне, когда пришлось прощаться с мамой… Я никогда не думала, что именно ты заставишь меня вспомнить это чувство конечной потери… – покачав головой, заглянула в пустые глаза Рыча. – «Вот и славно»?! Серьёзно?! Что ж… Я искренне рада, что тебе не больно причинять мне горе! Дай Бог, чтобы принцип «Бумеранга» в твоём случае не сработал!