Я так устала от постоянной необходимости «держать лицо», что первой приняла ванную, заваливаясь на широкую постель, чистую и свежую, засыпая тут же, даже блондинки не дождавшись, чтобы задать ей пару вопросов, которые спровоцировало постоянное «бодание» Ташкевич и Макарова, не дающего подруге прохода.

Из-за похищения Зарецким, я так и не выяснила, кем был тот, кто названивал Виктории по ночам, как маньяк, смеясь с неопределённого сотовой связью номера телефона.

«Неужели это, и правда, Макаров?! Надо обязательно спросить!» – с этой мыслью я и заснула, уставшая от самого утомительного в мире чувства – обиды.

* * *

Когда солнце стало припекать, я, пролежавшая с шести утра без сна, решила сжалиться над заговорившим животом, который обещал ещё чуть-чуть и заговорить языком с нецензурной бранью.

Вика так же, как и я, лежала неподвижно на кровати, только в отличие от меня, Ташкевич реально спала. Кошмарная соня!

Пять лет назад, когда мы прилетели обиженной компанией в Лос-Анджелес, мне понадобились ровно сутки, чтобы понять: почему тётя Марина попросила Наташку присмотреть за двоюродной сестрой во время прохождения ею практики! Таких «танков» мне ещё не приходилось видеть! Вика спала даже тогда, когда я включала акустическую систему на всю мощность, пытаясь пробудить дрёму, которая – «я уже встаю…ещё секундочку».

Внезапно на тумбочке Бельчонка завибрировал телефон. Не желая слушать раздражающий звук, хотела было подняться, как Вика меня опередила, даже не дав айфону заиграть на полную мощность звука, изумляя меня своей скоростью.

Я притворилась спящей, поэтому своё злобное шипение подруга прикрутила на минимальный звук, в конце разговора с неизвестным чуть ли не превратившись в плюющую ядом кобру. Мне даже жалко стало настрадавшегося от угроз собеседника блондинки, пока Ташкевич не замолчала, резко подскочив с кровати.

– Что ты сказал, ублюдок?! – Перешла Вика на конкретную ругань, буквально трясясь от бешенства. – Да что ты о себе возомнил?! Чёртов недоносок! Только попробуй ещё раз мне позвонить! Я найду тебя, и вырву на хрен твои яйца! Сукин сын!!!

– Оу-оу-оу! – Притворяться спящей больше не было реальным. Резко сев на кровати, с удивлением смотрела, как Вика топчет свой айфон, благо разбив только защитное стекло. – Бельчонок, ты в своём уме? Что с тобой? – Блондинка повернулась ко мне лицом, а её тело стало сотрясаться в тихих рыданиях. Я вскочила с постели, тут же хватая девушку в успокоительные объятья, которыми та со мной вчера так щедро делилась. – Это Макаров, что ли? Так я ему сама пойду что-нибудь оторву…

– Нет… это не Антон, Лера. Я не знаю, кто – он! Этот ненормальный… он… он хочет свести меня с ума.

– Я не понимаю, расскажи всё по порядку.

Последующий за моей просьбой час я слушала изливания души запуганного Бельчонка. Вика, реально доведённая до активной тревожности, как бы определил состояния девушки знаменитый Фрейд, была на грани.

Казалось бы – дурачок какой… звонит симпатичной девушке – с кем не бывало? Ну – настойчивый – часто звонит с неопределённого номера по ночам… ну – немного неадекватен – говорит, что «исправит все недостатки своего «алмаза», превратив свою любимую в бриллиант…

В общем, сначала я несерьёзно восприняла страх Вики, приготовив заурядный совет: «обратись в полицию», однако всё изменилось, когда Ташкевич начала излагать методику её «огранки» конченым маньяком. Мне стало ясно, почему Вика так быстро проснулась и приняла вызов.

– Всё началось, когда я прилетела в Россию… – дрожащий голос Бельчонка вздыбливал волоски на моих руках. – Звонки на мой телефон стали поступать сразу после открытия «Мотодрома». Я, честно, думала, что дурацкие сопения в ухо – это самое неприятное из всего, что мне приходилось слышать… даже грешным делом подумала на Макарова. Только это был не он. Когда Зарецкий увёз тебя из клуба, мы с Антоном и Катей остались праздновать твою победу, особенно после того, как Рыжик отвёз Карину в аэропорт, самолично запихнув истеричку в самолёт. Он был постоянно со мной… когда этот… этот придурок позвонил мне, Антон танцевал, окружённый толпой девиц… я ещё злилась на него… не важно, – махнула Ташкевич, заметив мой недоумённый взгляд. – Это не то, о чём ты подумала.